Женщине-бомбардиру, обвинявшей его в том, что он ошибочно планировал сражения, Миранда отвечает: «Если гражданка свидетельница пожелает указать нам, что было лучше сделать в том или другом случае, тогда можно было бы судить, не совершил ли я ошибки, избрав из двух возможных решений менее благоприятное».

Нет, эти свидетели обвинения решительно не в состоянии доказать виновность Миранды. Они путаются, повторяют разные сплетни, противоречат сами себе и друг другу. Напрасно прокурор пытается выжать из них более конкретные и точные сведения, разоблачающие деятельность Миранды. Чем больше им задают вопросов, тем больше они вносят путаницы в свои показания.

Но вот допрос свидетелей обвинения закончен, и перед трибуналом предстают свидетели защиты. Это в первую очередь Вожуа и Кошеле, комиссары Исполнительного комитета в Северной армии, которые заявляют, что Миранда проявлял «просвещенный патриотизм и страстное рвение при исполнении своих служебных обязанностей».

Выступает перед трибуналом английский художник Стон, который напоминает, что Миранда, находясь в Англии, поддерживал самые тесные и дружеские связи со сторонниками французской революции — Пристли, Шериданом, Прайсом — и всегда осуждал монархический режим.

Американский поэт Джоэль Барлоу свидетельствует о «высоких республиканских достоинствах» подсудимого, широко известных в Соединенных Штатах. Барлоу отмечает, что Миранда посвятил свою жизнь делу освобождения испанских колоний. Он называет Миранду «полководцем-философом».

Свое уважение к обвиняемому высказывает философ Кондорсе.

Адвокаты, писатели, военные — французы и иностранцы — высоко оценивают гражданские и военные заслуги обвиняемого.

Трибунал вызывает последнего, двадцать первого свидетеля защиты —Томаса Пейна, знаменитого американского революционера и памфлетиста, члена Конвента, друга виднейших деятелей французской революции. Даже прокурор относится к этому свидетелю с уважением. Томас Пейн называет Миранду «адвокатом свободы».

— Я встречался с подсудимым, — говорит Томас Пейн, — в Соединенных Штатах, в Англии, он всегда осуждал деспотизм, всегда боролся за святое дело свободы. Такой человек не может предать революцию.

После выступления Томаса Пейна адвокату Шове-Легарду остается только суммировать все то хорошее, что сказали о Миранде свидетели защиты. Миранда не только бесстрашный защитник родины, мудрый государственный деятель, но и талантливый полководец, он честный революционер. Он один из первых, кто выступил против предателя Дюмурье. «Осудив Миранду, — говорит адвокат судьям, — вы оправдаете тем самым действия предателя Дюмурье».

16 мая 1793 года судебное разбирательство закончилось. Председатель трибунала просит присяжных ответить на вопрос: следует ли из поведения Миранды во время военных действий в Бельгии и Голландии, что он повинен в предательстве?

— Прежде чем объявить о нашем решении, — отвечает ему гражданин Дюмон, старшина присяжных, — я позволю заявить следующее. Мы живем в тяжелое для революции время. Изменники и предатели пытаются погубить ее. Поэтому необходима бдительность, каждого подозрительного необходимо проверить, но наказывать можно только подлинных виновников. Предателей революции ждет беспощадная расправа. Но мы не кровопийцы, которыми нас рисуют враги свободы. Мы испытываем радость, когда возвращаем обществу, семье и друзьям человека, достойного всеобщего доверия. Именно таким человеком является генерал Миранда. Десять лет тому назад он покинул Южную Америку и приехал в Европу в надежде заручиться здесь средствами для освобождения своих соотечественников от испанского деспотизма. За пределами Франции его друзьями были преданные делу свободы деятели. Во Франции он стал на сторону революции. Он храбро сражался против ее врагов, хотя удача не всегда сопутствовала ему.