Пантера приблизилась к распростертому, мертвому телу Оливии. Ткнулась мордой в рассыпанные по земле волосы, осторожно толкнула в щеку, словно пытаясь разбудить спящую, но голова Оливии лишь безвольно качнулась. Габриель завыл, и сердце Дарины сбилась с ритма, не выдерживая той боли, что переполняла этот звук. Рыси молчали, разделяя горе своего Главы.

Внезапно, Габриель перевел свой горящий взгляд на мужчину, которого держала Дарина. Морда пантеры скривилась в ужасающем оскале, неистовый рык разрывал грудь ликана. Медленно, очень медленно он приближался к Марку, который стонал и вырывался из когтей рыси. Габриель ощущал ужас в нем, и он нагнетал его. Мужчина ненавидел волка всем, что еще осталось у него, что не умерло вместе с любимой. И хоть очень мало живого было сейчас в теле пантеры, ненависть пылала ярким пламенем. Он слышал, как рычали рыси, видел, как дыбилась их шерсть, и хлестали по земле сотни хвостов. Клан требовал расплаты за смерть их любимицы.

Марк умрет страшной смертью, ужасной и мучительной, и сам мужчина понимал это.

Габриель рыкнул, приблизившись к Дарине, и та отступила. Пантера замерла на один долгий миг, смотря Марку прямо в глаза, и мужчина задохнулся от ужаса, прочитав в этом пылающем мраке свою судьбу. Он попытался отползти, вскочить, опираясь о землю обожженными руками, но Габриель не желал наблюдать за его жалкими попытками. Пантера прыгнула, погружаясь в тело Марка острыми клыками, дернула сопротивляющееся тело, и резким движением головы подбросило в воздух, кидая извивающегося и кричащего от боли мужчину в самую гущу ревущей толпы рысей. Коты набросились на Марка, впиваясь в него когтями и клыками, растягивая, рвя на части еще живого ликана. Они крошили кости, вырывали внутренности, сохраняя сердце и голову, заставляя его чувствовать всю боль, без остатка. И дикие вопли, раздираемого заживо, неслись над полем недавней битвы, заставляя в ужасе закрывать уши и глаза людей, ввергая в пучину страха поверженных светлых…

Габриель не смотрел, что рыси творили с Марком. Его уже ничего не интересовало.

Мужчина стоял на коленях рядом с телом Оливии, и не мог поверить в то, что видел.

Он умер. Его сердце не могло биться, если ее молчало. И эта тишина оглушала Габриеля. У ликана даже не было сил на ярость. Горе затопило все его существо.

Зверь скулил не в силах смириться.

Габриель осторожно, словно боясь как-то повредить Оливии, поднял на руки ее хрупкое, почти невесомое тело. Его глаза впивались в заострившиеся, пепельно-белые черты лица, в тщетной надежде уловить хоть какой-то проблеск жизни. Но ничего не было. Кожа девушки все еще оставалась теплой, и это добивало мужчину.

Сзади кто-то тихо, надрывно рыдал. Габриель был уверен, что это Дарина. Он чувствовал, что Берт стоит неподалеку, ощущал горе брата. Но ничто не могло сравниться с тем, что рвало Габриеля изнутри. Он бережно и осторожно нес любимую туда, где никого не будет. Он хотел остаться с ней наедине. Габриель не понимал до конца, что происходит вокруг, но это его не интересовало. Слезы текли по щекам мужчины, впервые за последние двадцать лет. Он никогда не плакал, ибо это означало бы поражение. Но теперь… это и было его поражение…

Габриель упал на колени, прижимаясь к лицу любимой, целуя ее неподвижные губы.

Рыдание, дикое, животное, рвало его грудь.

- За что?!! - Кричал он клубящемуся Мраку. - Ради чего мы все это делали?!!

Почему ты не спас ее?? Не дал мне сделать это???

Его голова склонялась над бездыханным телом любимой, и слезы капали на ее неподвижные веки. Он прижимал ее все крепче и крепче. Крича, проклиная Мрак и весь мир. Ему некому было молиться. Некого было больше просить о помощи. Он только что свергнул Свет, а значит, тот был слаб и бесполезен. А Мрак все клубился над ним, окружая сломленную фигуру рыдающего Габриеля… …Спустя какое-то время, Тьма все же откликнулась на проклятия мужчины.