Артемьев опознал вошедшего далеко не сразу. Никак потому что не ожидал от известно-го лица подобной прыти.

Кирилл, сдерживая дыхание, наблюдал, как вошедший двигается по подвалу. В первую очередь тот проверил, не стоит ли кто-нибудь за дверью: пятно света от фонаря скользнуло по стенам слева и справа от входа. Потом, убедившись, что сюрприза с этой стороны ждать не приходится, вошедший зашаркал в сторону Артемьева.

Как и Кирилл перед этим, вошедший продвигался по подвалу медленно, шаря по стенам лучом фонаря. Чтобы разглядеть вошедшего, света этого фонарика было явно недостаточно – Артемьев видел только одну левую руку, казалось, торчащую из кромешной тьмы.

Вошедший приостановился у связок книг, посветил фонариком, читая названия на кореш-ках, хмыкнул и пошёл дальше. При своём движении по подвалу вошедший издавал какой-то странный звук – словно постукивание. Артемьев прислушался, пытаясь распознать природу этого звука, но так к какому-то определённому выводу и не пришёл.

"Может, у него на одном из каблуков набойка, – подумал Кирилл. – Надо будет иметь в виду".

Вошедший задержался и у шкафов, со скрипом приоткрыл дверцу того самого шкафа, в котором копался Артемьев. Пятно света скользнуло по бутылкам, банкам, пузырькам. Секунд пятнадцать вошедший разглядывал пузырьки, потом выбрал один и, положив фонарик на пол-ку, стал отвинчивать крышку. Он воспроизводил действия Артемьева почти один к одному, и Кирилл понял, что вошедший – такой же посторонний здесь, как и он, оперуполномоченный уголовного розыска, капитан Кирилл Артемьев.

Вошедший понюхал бутылёк. Потом Артемьев увидел, что он вытряхивает содержимое бутылочки себе на ладонь. Отставив бутылочку, вошедший ещё пошарил на полке, и в руках его появились спички. Вошедший зажёг одну, и поднёс колеблющийся огонёк к смоченной пе-ред тем ладони.

Кисть руки вдруг вспыхнула ярким насыщенным пламенем. Артемьев едва сумел сдер-жать возглас – так он был изумлён. А вошедший тихо рассмеялся.

Пламя быстро догорело и погасло.

– Диэтиловый эфир, – сказал хорошо знакомый Артемьеву голос. – Дешёвые фокусы.

"Так это же Зак! – догадался наконец Артемьев. – Вот старый хрен – и сюда тоже по-спел! Толку вот только от его самодеятельности".

Сергей Фёдорович – а это был именно он – тем временем взял в руки фонарик, закрыл шкаф и, постукивая тростью, двинулся к финишной черте, то бишь к позолоченному коробу и мечу-распятию на стене.

Артемьев выдвинулся из-за щита, встал во весь рост и кашлянул. "Добрый вечер, Сергей Фёдорович," – хотел сказать он, приготовив ехидную улыбку, но ничего сказать не успел.

Реакция Зака была совершенно неожиданной и ошеломляющей. Фонарик погас, и Ар-темьев едва не получил тростью по голове. В последний момент он успел что-то почувствовать и наклонился. Трость концом задела его плечо; Артемьев повернулся на пятках и, не удержав равновесия, упал на спину.

– Сергей Фёдорович! – закричал он обиженно. – Так ведь и убить можно!

Зак остановился.

– Бляха-муха, – ругнулся он и после некоторой паузы зажёг фонарик.

– Добрый вечер, товарищ оперуполномоченный, – сказал он, светя Артемьеву прямо в лицо. – А что вы здесь делаете?

– То же, что и вы, – ответил Кирилл, поднимаясь и потирая ушибленное плечо. – И не светите мне в глаза!

Сергей Фёдорович отвёл фонарик.

– Шустрый вы, товарищ капитан. Вас я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь.

– А я вас… в последнюю… С кем вы разговаривали у входа в комплекс?

– О-о, товарищ оперуполномоченный, – восхитился Сергей Фёдорович. – Вы делаете заметные успехи… Давайте вашу зачётку.