Джо Холдеман. Миры неукротимыеМиры - 3СТЕНОГРАММА
30 декабря 2092, 14. 30 (2 Циолковского 280) Субъект: Марианна О'Хара
Машина: Тебе удобно? О'Хара: Идиотский вопрос. Я чувствую себя поросенком на вертеле. Машина: Значит, относительно удобно. Готова продолжать? О'Хара: Да. Машина: Почему ты хочешь покинуть Землю? О'Хара: Почему ты меня об этом спрашиваешь? Машина: Этот вопрос мне приказано задать первым. Последующие будут вытекать из твоих ответов. Почему ты хочешь покинуть Землю? О'Хара: Я покидаю не Землю, а Ново‑Йорк. Тебе интересно знать, почему я покидаю спутник? Машина: Процедура опроса пройдет быстрее и легче, если ты будешь мне помогать. Почему ты хочешь покинуть Землю? О'Хара: Земли как таковой больше не существует, во всяком случае той Земли, которую я знала. На ней остались одни дикари в радиоактивных развалинах. Мыслящие вирусы. Нет больше ничего, о чем можно было бы сожалеть. Никого из тех, кого я знала, уже нет в живых. Машина: Если бы тебе дали возможность вернуться на Землю, а не улетать на космическом корабле, ты бы вернулась? О'Хара: Нет. Я уже пробовала. Машина: Ты даешь сложный, эмоционально запутанный ответ. О'Хара: Это сама ситуация запутанна. Машина: Что ты почувствовала при приземлении, когда прибыла на Землю первый раз? О'Хара: Я жутко испугалась. Мы так быстро летели, что казалось — вот‑вот упадем. Я, конечно, осознавала, насколько безопасно приземление, но мое тело отказывалось это понимать. Вокруг было необъятное пространство и гравитация. Горизонт. Мы подпрыгнули при посадке, ремни врезались мне в бока и плечи, после чего я почему‑то засмеялась. Сама не знаю — почему. Машина: На что была похожа земная гравитация? О'Хара: Нечто подобное испытываешь в спортивном зале. Правда, на Земле из нее невозможно выйти, как из спортзала, а это очень угнетает. Тяжелый рюкзак, который нельзя сбросить. Поначалу меня все время тошнило, но это, вероятно, из‑за непривычной пищи, воздуха и воды Ново‑Йорка. Месячные у меня начались на неделю раньше и шли сильнее, чем обычно. Говорят, так всегда бывает при перемене климата. Машина: Почему ты оттягивала наступление месячных до шестнадцати лет? О'Хара: Ты бы тоже оттягивала, если бы росла в клане Скэнлэн. Мальчишки там были просто животными. Машина: И?.. О'Хара: Я боялась. Я была очень миленькой девочкой, но боялась, что, став женщиной, потеряю свою привлекательность. Машина: И?.. О' Xара: Мою мать мучили жуткие спазмы, каждый месяц — прямо как по часам. Машина: И?.. О'Хара: Это меня пугало. И секс — я не могла понять, почему всем так нравится им заниматься. Всем женщинам. Машина: А почему это нравилось мужчинам, ты понимала? Скэнлэнским мужчинам? О'Хара: У скэнлэнских мальчишек поощрялась агрессивность, особенно сексуальная. Один из них пальцем лишил меня невинности, прямо на площадке для игр, когда мне было десять лет. Пару лет спустя пятеро подростков настигли меня возле бассейна, мастурбировали и при этом хохотали, как гиены. Твари! Машина: Но их же, наверное, наказали? О'Хара: Нет. Один сказал, что это произошло случайно, другие утверждали, что их там и близко не было. А воспитатель отшлепал меня за вранье. В следующий раз, когда они окружили меня, чтобы «разобраться», я была готова к ответному удару: одному сломала палец, другого укусила до крови. Меня, конечно, здорово поколотили в процессе «разборки», но после этого уже не приставали. Так полностью разрушилось мое представление о мужчинах. Теперь я в них видела только самцов. Машина: Но ты стала очень сексуально активна после первых месячных. О'Хара: Вероятно, я нашла секс приятным занятием, смогла вести себя в постели не хуже других. |
