Сьюзен чувствовала, что теряет контроль над собой. Безобидная чепуха чисел Дримы значила для нее так же мало, как и все остальное. По дороге в аэропорт Сьюзен попросила шофера остановиться перед магазином, куда она заскочила купить смесь из сухофруктов и орехов, воды и «Newsweek». Мысленно она уже погружалась в мир воздушного путешествия и перевела свой ум в нейтральное положение, рассчитывая воспользоваться им не раньше Лос-Анджелеса.

Глава двадцать девятая

Ванесса впервые препарировала мозг за час до того, как освоила технику приготовления сочного пышного омлета. Это было в десятом классе школы Кэлвина Кулиджа во Франклин-лейксе в округе Берджен в штате Нью-Джерси. Она училась в биологическом классе. Учащиеся были разделены на группы по четыре человека, в распоряжение каждой из которых предоставили свинью. Они должны были записать свои наблюдения, чтобы затем всем классом обсудить строение мозга. Ванессе дали мозг отдельно. В системе школ округа Берджен Ванессе всегда давали мозг для самостоятельной работы. И дело было даже не столько в том, что она явно была круглой затычкой в квадратной дырке, – нет, она была оставленным в зале ожидания аэропорта свертком в оберточной бумаге с тикающим механизмом внутри. К Ванессе Гумбольдт нужен особый подход.

Ванесса препарировала мозг свиньи быстро, с ловкостью патологоанатома и изяществом, от которого ее учителя, мистера Ланарка, бросало в дрожь. Следующим шло занятие по домоводству, на котором миссис Джулиард демонстрировала классу, как правильно взбивать яйца, выливать их на смазанную маслом сковородку с антипригарным покрытием (все это на умеренном огне) и тефлоновой лопаточкой осторожно приподнимать края новорожденного омлета, чтобы сок с непрожаренной серединки мог затекать вниз. После чего яичный диск следовало проворно сложить пополам и – «вот вам, пожалуйста, завтрак – пальчики оближешь».

Ученики копировали движения миссис Джулиард. Ванесса уже заканчивала приготовление омлета, и как только она сложила его пополам, в ее жизни произошел крутой перелом. Урок домоводства шел своим чередом, а Ванесса все стояла, разворачивая и складывая омлет на сковородке разными способами. Другие ученики, приготовив свои омлеты, съели их или выбросили и уже готовились покинуть класс, но Ванесса стояла словно зачарованная. Одноклассники Ванессы знали ее с детского сада, видели, как презрительно она относится к Барби, к «Дюран Дюрану» и всяким разным девчоночьим увлечениям того времени, предпочитая домашний компьютер и карманные компьютерные игры. Над ней смеялись.

«Ванесса, милочка, ты ни на что не обиделась или, может быть, случилось что-нибудь?» – спросила миссис Джулиард, которая, подобно большинству воспитателей детского сада, ходила вокруг Ванессы на цыпочках. Все они боялись неизвестных мук, незаметно, но неминуемо ожидающих их в будущем, если они хоть чем-то не угодят этой блистательной маленькой марсианке.

Что до Ванессы, то она смотрела на школу как на отупляющую тюрьму, где все течет крайне медленно и которую приходится терпеть только потому, что ее самодовольные и без капли воображения родители отказывались предпринять даже малейшие усилия для того, чтобы устроить ее учиться среди особо одаренных детей или позволить сдавать экзамены досрочно, экстерном. Они считали, что подобные шаги могут превратить ее в социального изгоя. Ее родителям школа представлялась местом веселья и искрящегося задора. Они были уверены, что Ванесса, демонстрируя свои умственные способности, выражала тем самым сознательное неповиновение школе, которая требовала от своих учеников покладистости.