Джон посмотрел на близнецов и не увидел на их лицах ни страха, ни понимания.

– Нет. Не покончить с собой. Но почти. Я хочу исчезнуть.

– Что-то я запуталась, – сказала Синди.

– Собираюсь перебазироваться.

– А можно попонятнее, Джон?

– Все просто. Я больше не хочу быть собой. Мне кажется, я дошел уже до предела.

– Вот как?

– Да, именно так.

– И кому достанутся ваши деньги, ваши права и все остальное?

– Не знаю. Это уже детали. Постарайтесь мыслить шире.

Он уйдет. Полностью, раз и навсегда. Перестанет быть Джоном Лодж Джонсоном. Он станет никем, и у него не будет ничего: ни денег, ни имени, ни истории, ни будущего, ни желаний – он станет просто существом, обладающим органами чувств, которое будет брести по стране, по ее раскаленным шоссе, мимо торговых точек, пустошей, фабрик и вымерших пространств.

– Леди, мой атом перестал вращаться. Брыкливая скотина утихомирилась. Машина остановилась.

Синди и Криста одновременно вздохнули.

Выпив еще по два коктейля, Джон, Синди и Криста отправились в путешествие по дому, при этом Синди толкала перед собой тележку, а Криста несла блокнот, в котором помечала все вещи, которые Джон бросал в корзину тележки и которые предназначались для местного ящика сбора добровольных пожертвований.

– Фланелевая спортивная куртка. Неношеная. Черная.

– Есть.

– Брюки цвета какао. Неношеные.

– Есть.

– Где вы достали такую тележку? – спросила Синди.

– Украл в аэропорту Сиэтла. Боже, столько я потратил за все эти годы на все эти чертовы вещи…

В дверь позвонили. Это был деловой партнер Джона Айван МакКлинток со своей женой Ниллой. Джон впустил их и окликнул сверху, Айван и Нилла поднялись по холодным алюминиевым ступеням, которые вели в спальни.

– Джон?

– Мы здесь, – отозвался Джон.

– Ребята, это Криста и Синди. Девочки, это Айван и Нилла. Айван и я ставили фильмы, когда оба еще были прыщавыми юнцами.

Присутствующие обменялись приветствиями, и работа по очистке платяных шкафов Джона от бесспорно дорогостоящей одежды продолжилась.

– Может, тебе что-нибудь приглянется, Айван? – спросил Джон, вытаскивая кучу галстуков.

Айван изо всех сил старался сохранять хладнокровие.

– У нас разные стили, Джон. Именно поэтому из нас получилась хорошая команда.

Нилла, беременная и кутающаяся в одну из своих фирменных шелковых шалей, сказала:

– Джон, Мелоди звонила Айвану на работу, а потом мне домой. Сказала, что ты намерен… – она запнулась, – стереть себя или что-то в этом роде. Словом, что-то радикальное.

Джон ничего не ответил.

– Так в чем причина? – не отставала Нилла.

– Почему бы нам не спуститься вниз? – предложил Джон Айвану и Нилле.

Перед тем как сойти вниз по лестнице, он обернулся и крикнул:

– Помните, девочки, – все, все, все.

Они прошли в гостиную. За окнами стояла ночь. Айван и Нилла упивались открывающимся видом.

– Мне никогда не надоест смотреть на город, Джон. Кажется, что мы летим над ним. Похоже на опрокинутое звездное небо, – сказала Нилла.

Джон предложил Айвану виски. Нилла налила себе клюквенного сока.

– Мелоди звонила, – сказал Айван. – Говорит, ты подал заявление о том, что хочешь сменить имя.

– Она что – в сыщики нанялась?

– Не будь таким занудой, – сказала Нилла.