- Не скучай. Пригласи Банти Баттерли или еще кого-нибудь.

- Максим, все будет хорошо. Передай им от меня привет.

- Да, конечно.

Мне хотелось заплакать.

Когда я положила трубку, мне показалось, что все в доме поскрипывает, как бы возвращаясь в обычное состояние и успокаиваясь, а затем наступила неестественная тишина. Несколько секунд я стояла неподвижно, не имея сил даже опустить шторы, загипнотизированная темнотой за окнами, которая словно смотрела на меня пустыми глазницами.

Она сумела все разрушить, подорвать мою новообретенную уверенность и умиротворенность, лишила меня покоя, сделала подозрительной и пугливой. Мне стало страшно находиться в доме одной, ходить из комнаты в комнату, я боялась ночного пустынного сада и всего, что было вокруг. У меня появилось ощущение, что за мной шпионят, что кто-то, тихонько дыша, поджидает меня.

Несмотря на это, я заставила себя обойти комнаты и задернуть шторы, включив как можно больше света. Поначалу я негромко напевала, но собственный голос показался мне каким-то неестественным и загробным, я сочла за благо замолчать, и после этого тишину комнаты нарушали только звуки моих шагов.

Я включила радио, однако ворвавшийся в дом шум голосов не давал мне возможности услышать другие звуки, если таковые появятся. Я выключила радио, и в доме установилась мертвая тишина.

В наибольшей безопасности я чувствовала себя наверху. Я отправилась в спальню, прихватив с собой поднос с тостами и вареным яйцом, легла и попробовала читать. Было душно, и мне пришлось открыть окно; несколько раз я вставала и вглядывалась из окна в темноту сада, пытаясь разглядеть там тени, однако ночь была безлунная, и мне ничего разглядеть не удавалось. Не было слышно ни обычного ночного шелеста деревьев, ни шороха от передвижения мелких зверьков.

Я скользила глазами по странице книги, не воспринимая смысла слов, и вскоре отложила книгу и выключила свет; и тут же передо мной всплыло ее лицо и нависло надо мной. Я видела только ее, думать могла только о ней; передо мной возникала ее черная фигура, белеющее во мгле лицо, впавшие глазницы и поблескивающие, сверлящие глаза, зачесанные назад волосы. Мне слышался ее негромкий голос, переходящий в настойчивый шепот, и спустя некоторое время то, что она говорила мне здесь, в этот день и в этом доме, слилось с тем, что она когда-то высказала в Мэндерли, а потом и с тем, что мне послышалось на вилле в Италии. Я пребывала в некоем полусне, пробуждаясь и снова проваливаясь в дремоту, однако так и не могла от нее освободиться, она снова и снова возвращалась ко мне.

"Это очень симпатичный дом, мадам. Вы и мистер де Уинтер будете счастливы здесь, я уверена".

"Разумеется, он очень отличается от Мэндерли. Ничто не может сравниться с Мэндерли, не так ли?"

"Вы не думаете, что мертвые возвращаются и наблюдают за живыми?"

"Вы приехали сюда и думаете, что сможете занять место миссис Уинтер? Вы - занять место моей госпожи? Ха, даже слуги смеялись над вами, когда вы появились в Мэндерли".

"Вот он, выход. Поглядите вниз. Это совсем нетрудно. Почему бы вам не прыгнуть?"

"Это мистер де Уинтер. Это ваш муж. Ее муж. Этот человек - убийца. Этот мужчина застрелил свою жену. Он убил Ребекку. Вы никогда не думали, что он может сделать это снова?"

Я пыталась проснуться, как когда-то пыталась закричать и освободиться от сна, в котором неслась на машине с Джеком Фейвелом, однако мне это не удавалось. Рука, холодная костлявая рука опускалась на мое лицо и вновь вдавливала меня в постель, зажимая рот, чтобы я не могла дышать, не могла крикнуть и позвать на помощь, вновь и вновь вталкивала в сон, в котором передо мной маячило ее лицо и продолжал нашептывать ее голос.

В конце концов мне удалось по-настоящему заснуть, а проснувшись, я с облегчением отметила, что ее лицо и голос растворились, оставили меня в покое.