Другого пути выяснить это не было, и я снова завела мотор и двинулась дальше, искушая судьбу, рискуя всем и вся, бередя старые раны. Я проехала поворот и увидела деревья на склоне холма, откуда начинался спуск в долину. Никаких новых дорожных знаков не было, все казалось таким, как и раньше. Если и были дачи, то они все находились в укрытии.

Впрочем, у меня появилась уверенность, что их не было, что все было так, как я видела во сне, - руины дома, заросшие дорожки, пробившиеся сквозь развалины деревья, а за всем этим - залив, пляж, скалы, оставшиеся такими, как раньше.

Я вышла из машины и сделала несколько шагов. Посмотрела вперед - вот же он, уже совсем близко, туда можно дойти. Сразу же за этим подъемом дороги. Почему бы мне не дойти туда? Ну почему?

"Иди, иди, иди, - сказал мне внутренний голос, тихий и искушающий. - Ну давай же". Мэндерли...

Земля закачалась и закружилась, небо над головой сделалось прозрачным и хрупким, способным в любой момент разломиться.

Подул бриз, зашелестел травами, погладил мне лицо мягкой, шелковистой, невидимой рукой...

Я побежала.

Побежала обратно по тропинкам, вдоль большой дороги, которая пролегала через заросли вереска. Я отчаянно гнала машину, впрочем, паника помогла мне сосредоточиться. С ходу одолевала подъемы, один раз чуть не столкнулась с фермерским фургоном, успев заметить ошарашенное лицо водителя, его рот, открытый в виде большой буквы "О", едва не задавила собаку, мчалась мимо деревень и дорожных знаков, которые привели меня сюда. Я влетела в открытые ворота, пронеслась по подъездной аллее, вбежала в дом и сразу же увидела Максима, выходившего из кабинета, а за ним, через открытую дверь, двух мужчин в черных костюмах, один из которых стоял возле камина вместе с Джайлсом.

Я ничего не сказала, в этом не было необходимости. Он раскрыл объятия, прижал меня к себе и стал успокаивать и не отпускал до тех пор, пока я не перестала трястись и рыдать. Он все понял, мне не пришлось ничего ему рассказывать. Он все знал, об этом никогда не будет сказано ни слова, и я была прощена, я тоже это знала, хотя и не решалась спросить напрямую.

Адвокаты остались на завтрак, но мне не надо было присоединяться к ним. Мне принесли на подносе сандвичи, и хотя я не была голодна, съела пару сандвичей и яблоко, чтобы не обидеть экономку. После этого я просто сидела У окна и смотрела в сад; в комнату заглянуло послеобеденное солнце, это доставило мне маленькую, но острую радость. Я почувствовала себя измученной и одновременно испытала облегчение. Я убежала, отнюдь не благодаря своей воле, от возможных последствий собственного своеволия, от демона, который толкнул меня на это, и снова чувствовала себя в безопасности, ничто мне не грозило и что еще более важно, не беспокоило, поверхность прошлого оставалась гладкой и незамутненной.

Каким сейчас был Мэндерли, меня не касалось. Он принадлежал лишь прошлому да еще иногда - моим снам.

Я не вернусь туда снова.

Позже, когда адвокаты ушли, мы пошли прогуляться в сторону пастбища Максим и я, он обронил лишь несколько слов о делах Беатрис.

- С этим покончено, - добавил он. - Все разрешилось, больше нет никаких проблем.

Я остановилась рядом с калиткой. Лошади паслись в верхней части выгона и не собирались к нам идти или хотя бы поднять голову. Я почувствовала, что дрожу.

- Завтра едем в Шотландию. Я хотел бы выехать пораньше.

- Я упакую вещи после обеда. Их не так много.

- У тебя достаточно теплых вещей? Может, нужно где-то сделать остановку? Я опасаюсь, что может быть довольно холодно.

Я покачала головой.

- Я хочу туда"

- Ясно.

Это было правдой. Я хотела уехать подальше, но не от Джайлса и Роджера и вовсе не потому, что этот дом мне казался унылым, пустым и неухоженным без Беатрис. Я не смела думать о нашем возвращении за границу. Мне это было невыносимо, я не хотела туда ехать.