Буксиры отошли, огромные винты вспенили воду за кормой и судно заскользило к океану. Маркиз снял шляпу.
В это время миссис Харрис и миссис Баттерфильд с покрасневшими от слез глазами вернулись в каюту. Почти тотчас к ним постучался стюард.
— Здравствуйте, меня зовут Твигг и я ваш стюард, — представился он. — Стюардессу зовут Эванс. Она сейчас к вам зайдет. — Он уставился на цветы, которыми была завалена каюта, и пробормотал с великолепным кокнийским выговором: — Бо-ожже пра-авый, да тут никак помер кто!..
— Ну-ка, — ответила миссис Харрис, — придержите язычок, не то кто-то и вправду помрет! Эти цветы от посла Франции, чтоб вы знали!
— Ого-го!. — воскликнул стюард, услыхав родной говор. — Не говорите, я сам угадаю — Бэттерси, верно? Готов спорить! Я сам из Клэпхэм-Коммонз. Во, и не угадаешь, кого только ни встретишь в наши дни за границей. Мир тесен… Можно ваши билетики?
Взяв билеты, он широко улыбнулся.
— Все будет путем, дамочки. Доверьтесь Биллу Твиггу и Джесси Эванс — мы за вами присмотрим. Вы выбрали самое правильное судно!.. — и удалился.
Миссис Харрис опустилась на койку и счастливо вздохнула. «Клэпхем-Коммонз» прозвучало как чудесная музыка.
— Господи, — сказала она. — Ви, до чего же славно почувствовать себя дома!
|