– Да, да, очень мудро, – подтвердил Пуаро. – Вы не представляете, что такое ennui – долгие, томительные часы скуки и бездействия.

– О-о, на пенсии у меня будет полно работы. В прошлом году мы в новый дом перебрались. Садовый участок ничего себе, но такой запущенный! Все нет времени заняться им вплотную.

– Ну, раз вы в душе садовод, дело другое. Я тоже как-то решил поселиться в пригороде, думал, буду выращивать кабачки. Ничего из этой затеи не вышло. Не по нраву мне это.

– Вы бы видели, какой кабачок я вырастил в прошлом году! – с энтузиазмом воскликнул Спенс. – Настоящий гигант! А розы! Розы – это моя страсть. Я собираюсь…

Он прервал себя на полуслове:

– Я приехал не для того, чтобы хвастаться своим огородом.

– Конечно, нет, вы приехали повидать старого знакомого, это очень любезно. Я вам весьма признателен.

– Боюсь, месье Пуаро, есть и другая причина. Буду с вами откровенен. Я хочу просить вас об одолжении.

Пуаро осторожно проурчал:

– Ваш дом заложен, и вам нужна ссуда, чтобы…

Спенс, ужаснувшись, перебил его:

– Боже правый, деньги тут ни при чем! У меня и в мыслях такого не было!

Пуаро взмахнул руками, грациозно извиняясь:

– Простите великодушно.

– Скажу вам напрямую: сам не знаю, как у меня хватило нахальства приехать к вам с такой просьбой. Если вы возьмете меня за шиворот и выставите за дверь, я не удивлюсь.

– Никакого шиворота не будет, – отмахнулся Пуаро. – Продолжайте.

– Речь идет о деле миссис Макгинти. Вы, наверное, о нем читали.

Пуаро покачал головой:

– Мимоходом. Миссис Макгинти, пожилая женщина, то ли продавщица, то ли домработница. Рассталась с жизнью, да? А как?

Спенс уставился на него.

– Господи! – воскликнул он. – Надо же, что припомнилось… Поразительно… Как это мне сразу в голову не пришло…

– Простите?

– Нет, ничего. Была такая игра. Детская. Мы играли в нее детишками. Соберемся, сядем в рядок – и поехали; кто водит, к каждому по очереди с одной считалочкой: «Миссис Макгинти с жизнью рассталась, на небо улетела, на небе осталась, с жизнью рассталась, рассталась. А как?» – «Стоя на колене, как я, вот так!» Дальше – вопрос следующему: «Миссис Макгинти с жизнью рассталась, на небо улетела, на небе осталась, с жизнью рассталась, рассталась. А как?» – «Вытянув руку, как я, вот так!» И вот уже каждый, замерев, стоит на колене и тянет вперед правую руку. И наконец – развязка! «Миссис Макгинти с жизнью рассталась, на небо улетела, на небе осталась, с жизнью рассталась, рассталась. А как?» – «Вот так!» Водящий валится на землю, а за ним – все остальные, будто кегли! – И Спенс разразился громким хохотом. – Надо же, что припомнилось!

Пуаро вежливо ждал, что последует дальше. Это был один из тех случаев, когда, прожив в Англии полжизни, он находил английский недоступным для понимания. Он и сам играл в детстве в прятки и в пекаря, но у него вовсе не возникало желания рассказывать об этих играх, даже думать о них.

Когда Спенс наконец отсмеялся, Пуаро повторил чуть утомленно:

– Так как же она рассталась с жизнью?

Улыбка сбежала с лица Спенса. Он снова посерьезнел.

– Ее ударили по затылку чем-то острым и тяжелым. Убийца обшарил комнату и похитил ее сбережения, около тридцати фунтов наличными. Она жила в небольшом коттедже, но держала постояльца. Некоего Бентли. Джеймса Бентли.

– Ах да, Бентли.

– Следов взлома обнаружено не было. Замки, окна – все в полном порядке.