Я пересекал тротуар, чтобы подойти к своей машине, и толкнул двух продавщиц, шедших на работу.

– Вы не могли бы быть осторожней? – огрызнулась одна из них.

– Да ты что! Он ведь едва держится на ногах, – участливо заметила другая.

Я с трудом уселся за руль и захлопнул дверцу машины. В одном из карманов в машине был пакет бумаги, которой я и попытался стереть кровь с лица.

Кто были эти мужчины? Воры? Но вместе с тем слова, сказанные ими, плохо вяжутся с этим предположением.

«Он хитрый, – сказал один. – Не хитрее нас», – возразил другой.

А потом эта история с бляхой и револьвером. Типы, занимающиеся грабежом, забрали бы только мой бумажник, и были бы довольны. Украсть бляху и револьвер – это совершенно в духе Рега Хоплона, чтобы отомстить мне за удар в баре Гюнеса – заставить меня написать рапорт, самый убийственный для флика: «У меня украли бляху и револьвер».

Ни за что в жизни! Лучше сдохнуть!

А может, это имеет какое-то отношение к Пат? Кто-то сомневается в том, что я ей не поверю? Вполне возможно, потому что я сую свой нос куда не надо и задаю всякие вопросы, вместо того, чтобы напиться и искать утешения в постели другой женщины.

Эта мысль понемногу овладевала мной. Что он – вполне возможно. Я узнаю об этом, когда опрошу официанта Майерса. Но сейчас мне необходима ванна, чистая одежда и другой револьвер.

Я влился в поток машин и направился к дому. Дом! Какая насмешка! Голова страшно болела. Во рту был привкус соли и крови. В хорошую же переделку я попал!

Но, как бы там ни было, не будет для меня дома без Пат...

Глава 6

На углу 182-й улицы продавец газет выкрикивал какую-то несуразицу, заманивая покупателей. Впрочем, это приблизительно то, чего я ожидал и о чем предупреждал Пат – чтобы она не слишком реагировала. Мальчик, казалось, распевал:

– Сенсационное преступление, сенсационное! Подробности в газете. Жена детектива убивает своего любовника на квартире в Гринвич-Вилледж.

Я нащупал в кармане монету и приобрел газету. На одной из страниц была помещена фотография Пат с надписью:

"Лилу, моей любви. На всю жизнь,

Патриция".

Мальчик меня не знал.

– Недурная девочка, правда? – с энтузиазмом проговорил он. – Дайте мне еще разок взглянуть на нее.

Я оставил машину там же и пешком дошел до дома, на ходу просматривая газету. Або не стал ставить акценты из-за симпатии ко мне. Но факты остаются фактами, как их не располагай. И в его статье все равно приводится их столько, что вполне хватит, чтобы посадить Пат на электрический стул. Кери был любовником Пат в течение полугода. Недавно он заинтересовался другой, и Пат застрелила его. Я провел рукой по лицу, испачканному кровью и потом.

Черный «кадиллак» стоял вдоль тротуара перед домом, в который мы переехали сразу же, как я получил первое повышение. Это была небольшая квартирка, но она нам нравилась. Чем больше я думал об этом, тем хуже становилось на душе.

Мне показалось, что я уже где-то видел этот «кадиллак». Действительно, за рулем сидел Корк Аверс. Заметив меня, он воскликнул:

– Черт возьми, Герман, что с тобой случилось?

Я сказал ему, что у меня были небольшие неприятности, и спросил, приехал ли Джим. Корк утвердительно кивнул. Я поднялся по лестнице и вошел в холл. Джим Пурвис и Монт разговаривали с управляющим.