– Ты хочешь, чтобы я осмотрел тебя и попробовал остановить кровь?

– Если я отниму руки, мне конец.

Я устроился рядом с ней, поглаживая ее по голове.

– Что же все-таки случилось, Ирис? Как спасти Пат?

Ее синие глаза померкли. Она все время облизывала сухие губы. Сейчас она походила на змею, голова которой попала в капкан, и она ищет возможность в последний раз выпустить яд.

– Слушай меня, – ответила она наконец. – Эстакада № 15. На полдороге в направлении на восток, в секторе 40, зона 63 Аннекс, Гауванус Ви.

– Это на восток от Массажерис Эри, там где находится главный промысел?

Она утвердительно кивнула головой. Я повторил, как попугай, слова, которые она произнесла, но они мне абсолютно ничего не говорили. Я закурил сигарету и сунул ее в губы Ирис.

Она затянулась осторожно, как будто не была уверена, что ее легкие в порядке.

– А потом? Я ведь больше ничего не знаю.

– Ты найдешь, – с трудом ответила она.

Я просунул руку и обнял ее за талию, чтобы немного приободрить несчастную девушку.

– Сожми меня покрепче, – простонала она. – Я боюсь, Герман.

Что я мог ей сказать? Что все мы умрем раньше или позже?

Она ведь думала только о себе.

Ее взгляд встретился с моим.

– Ты меня ненавидишь, да?

Я попытался немного приободрить ее:

– Нет, этого я не могу утверждать.

Ее голос стал почти беззвучным:

– Докажи мне это. Я очень боюсь. Поцелуй меня, прежде чем я умру, Герман.

В конце концов я ведь спал с ней и делил любовь. Я поцеловал ее в последний раз. Ее губы прильнули к моим, и она отняла руки от живота. Окровавленные пальцы одной руки она запустила в мои волосы, другой рукой схватила с подушки револьвер.

– Чтобы уйти не одной, – на одном дыхании проговорила она.

Прижав револьвер к моему животу, она нажала на курок, но выстрела не последовало.

Я отобрал у нее оружие и бросил его на подушку.

– Ни на секунду не сомневался, что ты попробуешь нанести мне этот удар, малышка. Поэтому я и поставил его на предохранитель. Убийство тоже ремесло – его надо изучить.

Жало змеи снова высунулось из ее губок:

– Подонок, грязный подонок... – прошептала она. – Если бы ты не вмешался в это дело со своей дурной башкой...

Дрожь пробежала по ее телу. Она собрала все силы, чтобы пробормотать:

– Жаль... без тебя... жаль...

Я отпустил ее и выпрямился, мысленно сняв шляпу.

– Прощай, крошка. Мир праху твоему!

Я произнес это совершенно хладнокровно, без малейшего сожаления. Как флик. Думая о том, что она сделала с Пат. Думая о том, что она сделала мне.

Блондинка нагнулась и медленно повернулась в предсмертной агонии. Я брезгливо отстранился, чтобы она не задела меня. Она завалилась на спину и попыталась плюнуть в меня, но захлебнулась кровью, которая подступила к ее горлу. Раздался короткий всхрип, она содрогнулась и испустила последний вздох.

Вой сирены приближался. Сейчас рыбаки найдут свою золотую рыбку. Теперь мое сопротивление ни к чему не приведет. Я дошел до конца своего пути. Мне оставалось только ждать, когда постучат в дверь.

Я опустил взгляд на блондинку, которую раньше называл Мирой, и почувствовал себя несколько неловко. Прозрачные трусики, залитые свежей кровью и неподходящая одежда для молодой девушки, которая уже, вероятно, предстала перед Высшим судом. Кстати, мне было бы неприятно, если бы и флики увидели ее в таком виде. Слишком уж мало на ней одежды.

Я сорвал с постели простыню и накрыл бедняжку, произнеся при этом:

– В добрый путь, малышка.