«Возможно, – думал Эрик, – с этим связано впечатление, оставшееся от Шаххаш’пихи. Он казался постарше Ххешуша, выглядел на пятьдесят, время расцвета по местным меркам, и если Ххешуш успел повоевать, то и Шаххаш’пихи мог сражаться с начала и до самого конца войны. К тому же он был тэд’шо и к концу военных действий мог достигнуть высоких чинов, стать командиром корабля – тем сильнее урон его чести от поражения. И теперь он желает найти слабое место землян, разгадать тайну их успеха, овладеть военными секретами... А главный из них – компактный боевой аннигилятор!»

Ледяные мурашки поползли у Эрика по спине. На миг он представил, как Шаххаш’пихи сдирает с него кожу, требуя чертеж аннигилятора и расчеты стабильности плазмы в магнитном поле. Но приступ страха был недолгим. Фантазеры в разведке не служат, и Шаххаш’пихи наверняка понимал, что никто из посланных к хапторам землян не владеет секретной информацией. Даже Петрович, мастер золотые руки.

Перед Эриком уже вставали массивные стены Пха’гебаима, когда за его спиною послышались шаги. Обернувшись, он узрел нечто знакомое: Шаххаш’пихи в коричневой форменной робе, перехваченной ремнями, со звездным знаком Кшу на груди. Его рога украшали серебристые конусы с протянутой между ними цепочкой, и на ней, чуть выше переносицы, покачивался фиолетовый кристалл.

«Помяни черта, а он уже тут», – подумал Эрик и поднес ладонь к подбородку:

– Безмерна радость встретить пха в этом темном переулке! Спешишь по служебным делам?

– Моя служба – твоя безопасность, – ответил Шаххаш’пихи, озираясь. – А переулок в самом деле темный. Куда направляешься, Рирех?

– В «Хакель шинге».

– Для чего? Что тебе нужно у цартели, этих ублюдков? – Он оглядел Эрика с ног до головы. – Ты похож на серва, что прилетают к нам с торговыми караванами. Хрупкие кости, тонкая кожа... Начнут цартели буйствовать и затопчут тебя.

– Надеюсь, сегодня обойдется без драки, – сказал Эрик. – Я хочу угостить их и поговорить с ними. Возможно, мне расскажут кхаш’хаман.

В языке хапторов не имелось слова «легенда», его заменял термин «кхаш’хаман» – пьяная история, кабацкая байка. Похоже, весь фольклор из них и состоял, если не считать скабрезных песенок.

– Кхаш’хаман? – переспросил Шаххаш’пихи с удивлением. – Зачем тебе это? Что ты хочешь услышать?

– Что-нибудь о Владыках Пустоты, – промолвил Эрик и чуть не пошатнулся – всплеск эмоций собеседника был мощным и таким внезапным, словно его ткнули раскаленной кочергой. Хаптор отступил на шаг, поднял руку и прикоснулся к кристаллу над переносицей:

– Рррхх... Владыки Пустоты... Я расскажу тебе о них гораздо больше, чем кучка пьяных цартели. Клянусь в том их именами, неведомыми никому!

С уст хапторов клятвы слетали редко. Впрочем, Шаххаш’пихи не походил на обычного хаптора.

Эрик уставился в его глаза. Зрачки Шаххаш’ пихи то сужались, то расширялись, что было признаком волнения.

– Пха понимает, что тут не место для разговора о важных вещах. Пойдем в «Хакель шинге»?

– Я бы выбрал что-то поспокойнее, – ответил Шаххаш’пихи и повернул к площади. В молчании они зашагали обратно, вдоль глухих стен без окон и дверей, мимо уходивших вниз пандусов и опор подвесных магистралей, мимо кенотафов с высеченными на камнях именами древних владык.