|
Десантник пожал плечами. Жертвоприношение слишком связано в его сознании с демонами Тзинча. — Величествен лишь сам акт самопожертвования, — пробурчал он. В глазах Джака сверкнул огонь ярости: — Ты сомневаешься, что я способен пожертвовать собой ради Императора? Давай помолимся о провидении, благословившем воровку Ракел. Я лично воздам ей почести. Инквизитор идет по единожды выбранному пути. Альтернатива — ересь. В истинном служении всегда присутствует боль. — Да, боль очищает, — согласился Леке. — Реинкарнация Мелинды станет актом любви, — настаивал Джак. — Семя любви, посаженное в психическом океане, прорастет, побеждая смерть и Хаос. Оставив камелопардов в пещере, путники, пошатываясь, побрели по узкому коридору. Пятидесятиметровые каменные стены уходили ввысь, горячий ветер гулял по каньону. — Сюда, сюда, — звали голоса привидений. Души погибших путешественников тосковали по доброй компании. Ракел валилась с ног от голода и усталости, так что Лексу пришлось взвалить девушку на плечо. Солнце зашло, но жара не спадала. Горячие потоки поднимались к вершинам гор, искажая сумеречный свет. На закате по каменному лабиринту бродило несколько десятков беженцев, ища заветное место спасения, но не имея ни малейшего понятия о том, как оно выглядит. Джак решил рассказать приметы входа нескольким встречным, увеличить шанс выиграть в лотерею, где ставка — жизнь или смерть. — Вы видите шесть высоких каменных грибов? — спрашивал он. Никто из беженцев не сталкивался с этим природным феноменом. Джак брал с каждого слово, что, найдя указанное место, тот позовет остальных. Леке сжал левый кулак. — О Дорн, свет моей жизни, — взмолился он. — Бифф, Ереми, на помощь! Драко сверился с картой на хрусталике. Руна маршрута четко видна, но где же отправная точка? — Возьми нож, Гримм, — велел десантник. — Медленно вгоняй мне в глаз клинок, пока я не увижу путь! Не снимая с плеча Ракел, он опустился на колени. — Остановись, безумец! Скват взглянул на Драко, но тот сурово кивнул. Самопожертвование — благочестивое деяние. Так Леке установит равенство, тайную связь между глазом Азула и своим собственным. — Разве ты не видишь, как гармонично сочетаются обстоятельства? — спросил Гримма Тайный Инквизитор. Коротышка недоуменно пожал плечами. — Глаз десантника за ворп-глаз, — объяснил Джак. — Просвещение за страдание. Альтернатива — смерть и крушение надежд мира. Благословляю тебя, капитан д'Аркебуз. Может быть, ты хочешь, чтобы нож взял я? — Полагаю, что инженер-скват справится с технической стороной дела не менее эффективно, чем Инквизитор. Нет, Леке не желал, чтобы Джак держал нож. Он не еретик, нуждающийся в помощи Инквизитора. — Лягаться не будешь? — нарушил торжественность момента Гримм. — Нет, даже не моргну, скват. Клянусь, ни один мускул на моем лице не дрогнет. Если мне суждено когда-нибудь вернуться, хирурги Имперских Кулаков вставят мне искусственный глаз. Когда это будет? Пожертвовать глазом, когда неизвестно, что ждет впереди — довольно смелый поступок для воина. Или безрассудный? — Ты должен вводить клинок очень медленно, чтобы боль концентрировалась, — проинструктировал Леке, глубоко вдохнул и повязал на лоб пояс Мелинды. Глазное яблоко лопнуло, из глазницы потекла жидкость. И в этот момент сжатый кулак десантника засветился жутковатым сиянием. Указательный палец вытянулся вперед, показывая направление. При свете первых звезд маленький отряд Джака вышел к плато с шестью каменными грибами высотой три метра. |
