|
Ласковое желтое солнце склонялось к горизонту. Ленивые кучевые облака пробегали по небу. Устраиваться на ночлег у входа в Паутину Джак посчитал неразумным. Они покинули берег озера и направились к лесу. Предварительно Леке закопал останки убитого животного, чтобы скрыть следы присутствия вооруженных людей. Бивуак устроили под сенью деревьев. Гримм и Ракел уснули мгновенно. Джак прочел несколько молитв, воздавая благодарность провидению, приведшему их на столь благодатную планету. Леке задремал, инстинктивно прислушиваясь к шорохам ночи. Одно полушарие десантника всегда хранит бдительность. На рассвете Леке разбудил Гримма. Утренний жемчужный туман стелился по земле. На листьях деревьев блестела роса. В воздухе летали обрывки паутины. — Ракел проснулась и ушла несколько минут назад, — прошептал десантник. — Ну, ничего удивительного. У меня самого мочевой пузырь разрывается. Но проверить все же стоит. — Выясни, — коротко приказал Леке. Он не хотел будить Джака, голова которого покоилась на его плече. Быстро справив неотложное дело, скват поплелся за Ракел, стараясь двигаться бесшумно. Несколько веточек хрустнуло под ногами, и Гримм понял, что красться глупо. Махнув рукой, он уверенно зашагал к гроту. Ракел могла уйти куда угодно, но только в одном случае они навсегда потеряют след девушки — если та ускользнет в Паутину. Пока ничто не свидетельствовало о том, что она решила сбежать. С опушки, поросшей кустарником, донесся подозрительный шорох. Достав «Мир Императора», скват бросился в синюю мглу. В тумане стояла Мелинда… Ах, нет, это все же Ракел. — Не шевелись, дорогуша, или в твоей спине взорвется заряд болтера. Девушка застыла. — Немедленно возвращайся, не вынуждай меня пустить в ход оружие. Ракел повернулась, умоляюще сложив руки на груди: — Гримм… Ее голос манил. — Тебе не следовало раздумывать, выбирать, — словно извиняясь, сказал коротышка. — Нужно было войти в туннель и бежать, бежать, бежать. Ладно, отправляемся обратно. — Выбирать? — переспросила Ракел. — Ты хочешь сказать, у меня есть выбор? Я боюсь… Что-то в ее голосе или позе насторожило Гримма. Ее пальцы… — Эй, только попробуй шевельнуть рукой! Кольца Мелинды! Одно из трех орудий тайного убийства еще не использовано. — Я и не собиралась, — огрызнулась девушка. Но вдруг страх и злость исказили ее лицо: — Гримм, скажи мне правду! Если Джак перестанет поддерживать меня своей психической силой, я действительно умру? Ах, вот почему она остановилась, упустила шанс спастись в диковинном лабиринте элдаров, пронзающем всю вселенную. Спастись… от чего? С одной стороны — неизвестность, с другой — мучительная смерть от полиморфина. Что выбрать? — Истинная правда! — бесстыдно солгал скват. — А теперь не глупи, давай вернемся. Я не хочу убивать тебя. Мне ни к чему твоя смерть. Здесь Гримм не врал. Ракел необходимо сохранить. Правда, разуму и душе воровки предначертано покинуть принявшее совершенную форму тело. — Джак хочет как-то использовать меня. И я погибну, так? — Клянусь, нет, Ракел бинт-Казинцкис. Назвать вора истинным именем — значит, оказать ему доверие. Возможно, Леке не захотел отправиться на поиски девушки, потому что предвидел, что придется лгать ей, ставшей другом, и тем самым позорить себя. Ракел спросила: — Клянешься предками, Гримм? Сердце сквата екнуло. Нельзя давать священные клятвы, заведомо собираясь обмануть. Наглая ложь Зефро Карнелиана о Сыновьях Императора и Дальнем Дозоре Рыцарей-Сенсеев до сих пор отравляла его душу. — Так ты даешь мне слово? — настаивала Ракел. |
