Ульи стояли ровной шеренгой на белых подставках, но ни одной пчелы видно не было. Стивен заглянул в летки, увидел предательскую паутину, покачал головой и заключил: «Восковая моль».

— Восковая моль! — воскликнул Джек. — Что мне надо было делать?

— Ничего, — ответил Стивен, — по крайней мере, мне никакие средства не известны.

— Вот ведь напасть! Я так старался! Ты же знаешь, как мы с Софи ценили их! Твой подарок!

— Ладно, ерунда. Я пришлю тебе новых, сильный рой. Давай посмотрим сад.

В Индийском океане капитан Обри так мечтал о коттедже с небольшим участком: грядки свеклы, моркови, лука, капусты и бобов. И вот его мечта исполнилась. Увы, в мечте не было места черной мушке, проволочнику, долгоносику, личинкам, зеленым мухам и белянке капустной. Грядки раскинулись аж на пол-акра, вскопанные, прямые как линейка, на скудной, вывороченной земле и с какими-то карликовыми растениями на них.

— Ну, в это время года здесь, конечно, смотреть не на что, — заметил Джек, — но я собираюсь вывалить сюда зимой три или четыре телеги навоза и, думаю, разница будет разительная. Я уже кинул кое-что под мою брунсвикскую капусту, это там, за розовыми кустами Софи. Сюда.

Обходя чахлую картошку, Джек показал за ограду и заметил:

— Корова.

— Я догадываюсь, что это должно быть коровой. Молочная, несомненно?

— Именно так. Чертова прорва молока, масла, сливок, да еще телятина. То есть, сейчас мы только ожидаем все это. В настоящий момент она совершенно сухая.

— Что неудивительно. Она не выглядит стельной, скорее можно точно сказать, что она яловая. Ну просто фараонов кошмар.

— Ну, положение дел таково, — Джек пристально уставился на корову, — что она отвергает быка. Нет, с ним-то все в порядке, а вот она — ни в какую. В итоге он приходит в дикий раж, осеменяет землю — а мы сидим без молока.

— Что ж, с философской точки зрения ее поведение вполне логично. Продолжительная изнуряющая беременность, как плата за минутное случайное удовольствие… Еще и физический дискофорт от полного вымени, роды с сопутствующими рисками. Я уж не поминаю о неприятности видеть своего отпрыска превращенным в отбивную — это специфично для коров. Так что, будь я женской особью любого вида, я бы предпочел уклониться от своих основных обязанностей, ну а будучи телкой, предпочел бы оставаться сухим. Но понятно, что с домашней точки зрения целибат у коров видится совсем по-другому, тут предпочтительна плодовитость.

— Да, — отозвался Джек, — так и есть. А вот это — сад Софи. Он будет полон роз к следующему июню. Только… какие-то они тонковатые, а, Стивен? Как ты думаешь, мне опять подрезать их посильнее этой зимой?

— Ничего, ну совсем ничего я не знаю о садоводстве. Но, возможно, Джек, они, и правда, смотрятся слегка… рахитичными.

— Вот и я не знаю. Мне кажется, мне как-то не очень везет с декоративными растениями. Вот смотри, здесь предполагалась лаванда, видишь? Корни привезли из Мэйпс-корт. Зато глянь на мою капусту! Я ей просто горжусь!

Они прошли в калитку и вышли на участок за домом. Здесь раскинулось просто море зелени с внушающей уважение парящей горой навоза на заднем плане.

— Вот! — воскликнул Джек, — видел ли ты когда-нибудь нечто подобное?

— Нет, — честно ответил Стивен.

— Ты, конечно, можешь сказать, что они посажены чересчур близко друг к другу, но я рассуждал следующим образом: если в кубрике мы считаем достаточным 14 дюймов на человека, а человек ест капусту — то часть не может занимать места больше чем целое, не так ли? Я посадил ее, рассуждая подобным образом, и результат не заставил себя ждать! — Джек засмеялся, довольный, — ты помнишь кого-то из старых римлян, который не выносил зрелища, когда капусту срезали?

— Диоклетиан, полагаю.