В кают-компании хранился бочонок слабого пива, подвешенный позади бимсов для тех, кто его любил, и Стивен, иссушенный внутри, хотя и влажный снаружи, размышлял, стоило ли того путешествие, когда "Ворчестер" глубоко погрузился кормой в свой собственный кильватерный след, так что Стивену пришлось присесть, чтобы сохранить равновесие.

Затем последовала вибрирующая пауза, во время которой он подумывал о пиве, а потом передняя часть корабля рухнула между волнами с такой необычайной и неожиданной силой, что Стивен совершил двойное сальто назад, чудом приземлившись на ноги совершенно невредимым.

"Вот почему мне снились киты, вне всякого сомнения, - корабль нырял вместе с китами", - подумал он, взбираясь по сходному трапу, и высунул голову над краем квартердека.

Он увидел хмурый, ветреный, пасмурный день: заряды пены и брызг проносились по воздуху. Мрачный квартердек - на нем почти все офицеры и молодые джентльмены и вид у них серьезный, значительная партия матросов быстро качает помпу у грот-мачты, а рядом стоит смена. Джек и Пуллингс у наветренного борта, явно обсуждают что-то в вышине среди парусов.

Даже если бы Джек не был так явно занят, Стивен не подошел бы к нему: капитан "Ворчестера" никогда не позволял молодым джентльменам появляться одетыми не по форме и ожидал, что офицеры подадут хороший пример. Капитан порозовел после недавнего бритья, хотя его утомленное лицо свидетельствовало, что он, несомненно, вообще не спал.

Как и множество остальных, кого Стивен мог видеть. Их посеревший, утомленный вид свидетельствовал, что они всю ночь провели на палубе.

Налицо явно какая-то мрачная спешка, поскольку одно из старейших, наиболее строго соблюдаемых флотских правил требовало, чтобы те, кто задействован в обеспечении офицерского уюта, никогда, никогда не отрывались от своих обязанностей, если только нет угрозы немедленной гибели, а теперь перед ним, налегая на рукоятки помпы или ожидая своей очереди, стояли его собственный слуга, стюард кают-компании, Киллик собственной персоной и капитанский кок.

Стремясь разузнать побольше, Стивен засунул ночной колпак в карман, пытаясь придать себе более презентабельный вид, провел рукой по ежику волос и поднялся по оставшимся ступенькам, желая за спинами мичманов просочиться на подветренную часть юта, где казначей (великий тактик), видимо, объяснял ситуацию двум помощникам Стивена и капитанскому клерку.

Но Мэтьюрин снова не учел внезапные трюки "Ворчестера": Стивен находился уже на комингсе, наклонившись вперед, когда нос корабля развернулся лагом к волне, совершив точно такой же, как и две минуты назад, чудовищный рывок вкупе с креном, и Стивен по диагонали кубарем покатился по палубе, растянувшись прямо у ног капитана.

- Браво, доктор, - воскликнул Джек. - Вы с успехом сможете заменить циркового акробата, если во всем остальном потерпите неудачу. Но на вас нет шляпы. Вижу, вы ее забыли. Мистер Сеймур, - позвал он мичмана,- сбегайте-ка в капитанский салон за запасной зюйдвесткой, она лежит около барометра, и заодно взгляните на его показания.

- Двадцать восемь дюймов и одна шестнадцатая, сэр, если вам угодно, - доложил мистер Сеймур, передавая зюйдвестку, - и быстро падает.

Джек нахлобучил шапку Стивену на голову, Пуллингс завязал ее под подбородком, и вместе они сопроводили его до поручня.

- А вот и французы, - выпалил Джек надтреснутым от волнения голосом. - Вот и они, Бог мой.

Там они на самом деле и находились - длинная линия французских линейных кораблей, растянувшихся на милю в неспокойном, белом от пены море. Арьергард несколько отдален от остальной массы кораблей и на расстоянии около двух миль от английских кораблей.

- Возрадуемся же твоему пророчеству, Джек, - воскликнул Стивен, но едва эти слова вырвались, как тут же пожалел о них. Ибо суть пророчества не сбылась: сильный, порывистый ветер дул от неприятеля, а не к нему.