«Понтиак» проезжал по искореженным улицам Гиа-дун. Полковник Тук нервно раздавил окурок в пепельнице. Теперь, когда Бина нет, он вынужден будет отказаться от удовлетворения своей единственной слабости, не сможет расслабляться иногда. Или ему придется полностью все реорганизовать.

Даже намеченная на сегодняшний вечер программа была полностью опрокинута. И это его раздражало так же, как и само убийство. Его жизнь была напряженной и опасной. В ней не было женщин, он не пил спиртного и, в противоположность большинству вьетнамцев, не играл.

Машина остановилась перед его домом. Тук за всеми размышлениями даже не заметил проделанного пути. Он вышел с соблюдением еще больших предосторожностей, нежели обычно. Сейчас нельзя было допустить ни малейшей оплошности. Трое телохранителей проводили его до самой квартиры и оставили одного. Когда они ушли, полковник разделся догола и проделал несколько упражнений по системе йогов. Он продолжал размышлять и во время упражнений.

После десяти минут занятий, остановился, задыхаясь, и отправился принимать душ. Потом растянулся на кровати во весь рост, предварительно выдвинув ящик ночного столика, где лежал его личный пистолет 38-го калибра с очень коротким дулом. Он никогда не доверял автоматам.

Огромная крыса повернулась к ним и оскалила зубы. Коты остановились со вздыбленной шерстью и сумасшедшими глазами: они испугались грызуна. Потом брезгливо отвернулись и отправились на поиски более легкой добычи.

– Крысы набрасываются на них и кусают за морду, – сказал Ричард Цански, – это настоящие хищники. Я нигде не видел такого количества крыс, как в Сайгоне. Они здесь повсюду.

Малко посмотрел на огромного грызуна, победившего двух котов. Официант, который их обслуживал, не обращал на крысу никакого внимания. Уже третий день Малко яростно грыз удила... Он видел Ле Вьена только в его служебном кабинете.

От Чана тоже не было никаких известий, и Малко боялся показываться в тех местах, где тот обычно крутился.

Только вулканическая Элен продолжала преследовать его. Как только генерал Ну показывал ей спину, она бросалась к телефону. Каждый день она крала у него немалую толику здоровья в то время, как генерал Ну занимался теннисом.

– Как идут дела? – спросил Малко.

Американец катал пальцем хлебный шарик.

– Если все пойдет хорошо, – ответил он, – «Санрайз» разразится вовремя. Благодаря вашему удачному вмешательству, – добавил он. Малко показалось, что в его голосе была нотка чуть заметной иронии.

– А как поживает ваш друг Тук?

Кожа на обожженной щеке, натянутая как барабан, слегка порозовела.

– Я обедал с ним вчера вечером, отличный вьетнамец. С его стороны все будет готово к празднику Блуждающих душ. Кстати, надеюсь, что вы больше не видите в нем тайного коммунистического агента?

Не ожидая ответа Малко, американец растянул рот, и нечто, что должно было обозначать улыбку, появилось на его лице. Он нагнулся над столом.

– Мое дорогое ваше светлейшее высочество, если бы Тук был на самом деле вьетконговцем, вы были бы уже мертвы. Он очень силен. Итак...

– Я не стал бы добровольно бросаться в реку Сайгон, чтобы только доказать вам свою правоту, – холодно проговорил Малко. – Но я очень сожалею, что вы не позволили мне все-таки выяснить это до конца.

В соседнем помещении со страшным шумом отмечалась китайская свадьба. Ричард Цански скорчил гримасу.

– Вы так и не оставляете своих подозрений? К вашему счастью, полковник Тук не злопамятен.