Жерар де Вилье. Миссия в СайгонеSAS – 20
Ричард Цански машинально бросил взгляд на шесть этажей ниже. Его обзор был неприятно ограничен бетонной стеной, с трех сторон окружающей американское посольство. Две бронированные двери служили проходом в первый этаж и были единственными проемами, достаточно высокими, чтобы в них прошел мужчина. Здание из бетона походило на перевернутую коробку от ботинок, в которой сделаны ромбовидные отверстия, переплеты которых имели двадцать сантиметров толщины. Это было, безусловно, единственное посольство в мире, выстроенное вопреки всяким нормам... «Бункер в бункере», – иронически говорили южно-вьетнамцы, каламбуря, так как посла, который уже три года занимал эту должность, звали Элиот Бункер. Страшная жара, казалось, заставляла вспучиваться асфальт на авеню Тонг-нут. Немного дальше, на противоположном тротуаре, виднелась английская резиденция. Англичане защищались от жары и пыли обычными стеклами. Американец с удовлетворением посмотрел на охрану, курсировавшую от угла к углу дома. Моряки вынуждены были печься под крышей из гофрированного металла, но каждый из них таскал еще и тяжелый автомат. Вдоль стен проходил провод сигнализации. Внизу моряки, встречающие посетителей в маленьком боксе посредине холла, имели приказ – при малейшем подозрении нажимать на кнопку, мгновенно закрывающую бронированные двери. А около небольшой двери, выходящей на авеню, другой моряк, вооруженный М-16, проверял посетителей, тщательно их обыскивая. Злые языки утверждали, что обе лужайки, украшенные массивными цветными клумбами, были нашпигованы минами, но официально это отрицалось. На каждом этаже двое вооруженных солдат, снабженные коротковолновыми передатчиками, наблюдали за посетителями. Цански погладил левую сторону своего лица, кожа которой была омертвелой и натянутой как барабан. Хирурги сотворили чудо, но так и не смогли полностью исправить повреждения, нанесенные японским оружием, не смогли они и вернуть ему левый глаз. Женщин одновременно и притягивало, и ужасало это наполовину мертвое лицо. Его рубашка скрывала другие ужасные следы ран. Ричард Цански никогда не носил маек, и каждое утро он выполнял обязательные для него двадцатиминутные физические упражнения, чтобы держать в форме свои девяносто килограммов и сто девяносто сантиметров роста. Вьетнамцы из посольства называли его великаном. Его рыжие волосы и татуировка на руках служили главной темой разговоров в кафетериях. Он вернулся к своему письменному столу. Если вьетконговцы еще раз нападут на посольство, их встретят достойно. Стыдно вспоминать случай в 1968 году. Посольство тогда подверглось нападению вьетконговцев. Они подложили мину, взорвали наружную дверь и ворвались внутрь посольства. Бронированных дверей тогда еще не существовало. Борьба завязалась на первом этаже, судорожно звонили по телефону, требуя помощи. К счастью, крыша седьмого этажа была приспособлена для приема вертолетов. Бронзовая плита в холле с пятью фамилиями напоминала об этой героической защите посольства. Хотя Ричард Цански и говорил себе, что подобное не может повториться, все же каждый раз внимательно всматривался в Тонг-нут. Чтобы избежать малейшего риска, ввели строгий запрет: ни один грузовик не имел права останавливаться около посольства. В середине Сайгона посольство представляло собой надежную и кондиционированную крепость. Весь шестой этаж занимало ЦРУ с его специалистами, теми самыми людьми, которые были по-настоящему ответственны за политику во Вьетнаме. Цански работал по двенадцать часов в день, а иногда и больше. Это была его единственная радость. Один из сотрудников как-то сказал за коктейлем, что предел распутства Ричарда Цански в одиночестве выпить бутылку кока-колы. На его столе зазвонил телефон. Это был охранник холла. – Пусть поднимется, – сказал Цански. |
