– Расскажи мне о фараоне Нефере Сети.

– Ты же все о нем знаешь, – возражал Таита.

– Расскажи снова, – настаивала она. – Мне ужасно хочется встретиться с ним лицом к лицу. Как ты думаешь, он поверит, что я была его бабушкой?

– Странно, если бы поверил. Ты больше чем вдвое моложе его, такая молодая и прекрасная, что он может даже влюбиться в тебя, – дразнил ее Таита.

– Этого никогда не будет, – решительно отвечала Фенн. – Во-первых, это было бы кровосмешением, а во-вторых, что гораздо важней, я принадлежу тебе.

– Правда, Фенн? Ты действительно принадлежишь мне?

Она удивленно распахнула глаза.

– Для мага и мудреца ты иногда бываешь редкостным тупицей, Таита. Конечно, я принадлежу тебе. Я пообещала это еще в прежней жизни. Ты ведь сам рассказывал.

Таита решил сменить тему.

– А что ты знаешь о кровосмешении? И кто тебе об этом рассказал?

– Имбали. Она рассказывает мне то, чего не рассказываешь ты.

– Что же она сказала?

– Кровосмешение – это когда кровные родственники гиджима друг друга, – спокойно ответила Фенн.

У Таиты захватило дух, когда с невинных уст слетело грубое слово.

– Гиджима? – осторожно переспросил он. – А что это значит?

– Сам знаешь, Таита, – сказала она с видом долготерпения. – Мы с тобой в другой жизни гиджима друг друга.

У него опять перехватило дыхание.

– А как мы это делали?

– Ты хорошо знаешь. Держались за руки и целовались. Так люди гиджима.

Он с облегчением вздохнул, и Фенн сразу поняла, что он что-то утаил от нее.

– Разве не так?

– Так, по крайней мере отчасти.

В ней проснулось любопытство, и почти весь вечер она была необычно молчалива. Таита знал, что так легко она не отстанет.

На следующий вечер лагерь разбили у водопада, который все хорошо помнили по путешествию вверх по течению. Тогда река почти пересохла, но теперь положение водопада обозначал столб брызг, вздымавшийся высоко над лесом. Пока на берегу рубили кусты и устраивали изгородь, Таита и Фенн сели верхом на Дымку и Вихря и проехали по шедшей вдоль берега звериной тропе, обтоптанной буйволами и слонами и покрытой грудами их помета. Луки египтяне держали наготове и продвигались вперед осторожно, ожидая за любым поворотом столкнуться с каким-нибудь стадом. Однако хотя в лесу неподалеку слышались трубные звуки и треск веток, они доехали до водопада, не увидев ни одного слона. Стреножили лошадей, пустили их пастись и дальше пошли пешком.

Таита вспоминал этот участок реки, когда она была узким ручейком на дне глубокого ущелья. Теперь белопенные воды бились о черную скалу, проходя меж высокими берегами. Впереди гремел невидимый водопад, орошая лица брызгами.

Когда они наконец оказались над водопадом, Нил сузился от двухсот шагов до каких-нибудь двадцати. Внизу поток под бесчисленными арками радуг устремлялся в кипящую пропасть.

– Последний водопад перед порогами Египта, – сказал Таита. – Последняя преграда на нашем пути.

Он задумался, созерцая великолепную картину.

Фенн, казалось, была поглощена тем же зрелищем; на самом деле ее занимали совсем другие мысли. С полуулыбкой, с мечтательным выражением в глазах она прислонилась к плечу Таиты.