|
Вы видите носилки… Но нет, это не настоящие носилки, за ними стоит что-то другое. То же относится и к людям в белом. Нам надо разгадать ребус. Вы спрашиваете, кто лежит на носилках. Тот, кого вы желаете там видеть, и главное — тот, кого вы боитесь. Там можете быть только вы сами… Вы скрываетесь, прячетесь от всех. Вы не хотите, чтобы стало известно о том, в чем вы считаете себя виновным. Носилки, санитары — все это просто уловка… маскарад, и в подсознании вы это хорошо понимаете. Но вместе с тем этот самообман вас вполне устраивает. Вас связывает именно эта внутренняя ложь. Вы страдаете и испытываете от этого глубокое удовлетворение. У вашего так называемого бесплодия нет другой причины. Вы поставили себя в особое положение. То вы возвышаетесь над другими, и это дает вам возможность презирать всех и вся, то вы сторонитесь их, как прокаженный…
Бриюэн наклонился и дружески похлопал Жантома по колену. — Все это классика, — сказал он. — А когда, по счастью, попадется умный пациент, вылечить его гораздо легче. Да разве я вам сообщил что-то новое? Разве писатель сам по себе — не потенциальный психиатр? — Не заблуждайтесь, доктор, — ответил Жантом. — Вы мне только что сообщили, что я в чем-то виновен. В чем? — Послушайте, дорогой друг, не могу же я за несколько минут… И хочу говорить с вами откровенно. Я прежде всего невропатолог, а не психоаналитик. У меня свои принципы, главный из которых заключается в том, что фрейдистские представления… Нет, не хочу их обсуждать. Во всяком случае, для излечения вам потребуется несколько месяцев. Советую вам обратиться к моему коллеге, доктору Гурго. Это как раз его случай. И потом, именно он купил дом вашего прежнего врача в Мане. — Кого? Доктора Лермье? — Да. Это вернет вас в знакомые места. Медицинские карты своего предшественника Гурго хранить не стал, но довольно долго держал вывеску: «Гурго, последователь Лермье». Вы понимаете, что я хочу сказать. Лермье имел большую клиентуру. Жантом покачал головой. — Благодарю вас, доктор, но мне хорошо с вами. Давайте продолжим. Завтрашняя встреча не отменяется? — Вы очень любезны, дорогой друг. Я ни в коей мере не хочу от вас избавиться. До завтра. Значит, в три часа. Договорились. А пока поспите. Примите снотворное и поспите. Ну а теперь извините меня. Он проводил Жантома до лестничной площадки. — Главное, — сказал он, — не будем торопиться. Если возникнет желание что-то написать, пишите. Но не пытайтесь истолковать. Всего доброго. Кто играет на скрипке? Музыка доносится как будто издалека. Жантом прислушался и сразу ее узнал. Мендельсон. Концерт анданте. Резко приподнял голову. На часах четверть девятого. На столике у изголовья стоит маленький транзисторный приемник, который он забыл выключить перед сном. Прислонился к подушке. Пытается найти себя. На жаргоне Мириам он еще в астральном положении. Потянулся, зевнул. Немного переборщил со снотворным. Никакого желания вставать. Зачем? Идти на работу? Какую работу? Чтобы встретиться с Дельпоццо? И что ему сказать? Посмотрел на пальцы ног на краю кровати, пошевелил ими. Он уже устал, как будто провел день, поднимаясь на крутую гору в пустыне. Не забыть бы. В три часа встреча с Бриюэном. Он продолжит говорить о себе. Он никогда не устанет говорить о себе. Эта мысль придает ему даже немного сил, чтобы опустить ноги на пол и сделать первый шаг. Три часа — это так далеко, за горизонтом времени. В путь! Надо идти в ванную. На пороге Жантом остановился. Сюда кто-то приходил. Из крана горячей воды бесшумно течет тонкая струя, но вода, которая должна бы быть обжигающей, чуть теплая. Кто-то несколько часов назад плохо закрыл кран. Кто? «Не я, — подумал Жантом. |
