Мысленно он прослеживает путь письма.

Из дверной щели для почты – на пол прихожей. С пола прихожей – к раскладному креслу. От кресла к окну, стоя у которого Ходжес наблюдает, как почтовый пикап возвращается, держит путь в ту сторону, откуда приехал: Энди Фенстер рабочий день закончил. Отсюда – на кухню, где письмо отправится в совершенно бесполезный пакет «Глэд» с застежкой, потому что давние привычки – они въедливые. Потом – к Питу и Изабель. От Пита – к экспертам-криминалистам для всестороннего исследования. Которое и докажет абсолютную бесполезность глэдовского пакета: ни отпечатков пальцев, ни волосков, ни следов ДНК, бумага самая обычная, доступная в любом магазине канцелярских товаров города, и последнее, по счету, но не по важности, – стандартный лазерный принтер. Они, возможно, даже смогут сказать, на каком компьютере набивалось письмо (в этом уверенности у него нет, о компьютерах он знает мало и, если возникает проблема, обращается к Джерому, живущему – как это удобно – по соседству), а если и так, выяснится, что использовался «Мак» или «Ай-би-эм».

От экспертов письмо вернется к Питу и Изабель, которые, несомненно, соберут полицейский коллоквиум вроде тех, что показывают в сериалах Би-би-си «Лютер» и «Главный подозреваемый» (которые, вероятно, тоже любит сбрендивший автор письма). Коллоквиум дополнят экран и выведенная на него увеличенная фотокопия письма, а может, и лазерная указка. Ходжес тоже смотрит некоторые из английских полицейских сериалов и верит, что в Скотленд-Ярде не принимают во внимание давнюю поговорку: слишком много кухарок только портят похлебку.

Этот полицейский коллоквиум может привести только к одному, и Ходжес уверен, что именно это психу и нужно: присутствовать будут десять – двенадцать детективов, так что информация о письме обязательно просочится в прессу. Псих, вероятно, врет, говоря, что нет у него желания повторить свое преступление, но Ходжес полностью уверен в другом: ему недостает упоминания в новостях.

Лужайка пестрит одуванчиками. Определенно пора позвонить Джерому. Да и вообще Ходжесу хочется его повидать. Хороший парнишка.

Кое-что еще. Даже если псих говорит правду, что не испытывает желания пойти на новое массовое убийство (маловероятно, но полностью исключать нельзя), смерть его очень даже интересует. Этот контекст в письме присутствует однозначно. Покончи с собой. Ты уже думаешь об этом, так сделай еще один шаг, который станет последним.

«Он видел, как я играю с отцовским “тридцать восьмым”?»

«Видел, как я сую ствол в рот?»

Ходжес вынужден признать, что такое возможно: он никогда не думал о том, чтобы задергивать шторы. Ощущал себя в полной безопасности в собственной гостиной, а ведь любой мог воспользоваться биноклем. И Джером мог видеть, Джером, забежавший узнать, не будет ли для него какой-нибудь работенки. Как он обычно спрашивает: «Чё-нить надо?»

Да только Джером перепугался бы до смерти, увидев, как он играет со старым револьвером. Обязательно сказал бы ему что-нибудь.

Мистер Мерседес действительно онанирует, думая о том, как давит всех этих людей?

За годы службы Ходжес насмотрелся такого, о чем никогда не стал бы говорить с человеком, который сам ничего подобного не видел. Эти разъедающие душу воспоминания склоняют к тому, чтобы поверить автору письма: насчет мастурбации он говорил правду, как и насчет отсутствия совести. Ходжес где-то прочитал, что в Исландии есть такие глубокие колодцы, что всплеска воды от брошенного камня не слышно. Он думает, что некоторые человеческие души такие же. И бомж-бои совсем не на дне таких колодцев.