– А еще значит – знал, как это сделать. Что ты думаешь о маске?

Пит всмотрелся сквозь капли дождя на окне водительской дверцы, не прикасаясь к стеклу. На кожаном водительском сиденье лежала резиновая маска из тех, что натягивают на голову. На висках, будто рога, торчали пучки клоунских рыжих волос. Нос заменял красный резиновый шарик. Без растягивающей маску головы красногубая улыбка выглядела презрительной ухмылкой.

– Просто мурашки бегут по коже. Видел когда-нибудь этот фильм о клоуне в канализации?

Ходжес покачал головой. Позже – за несколько недель до выхода на пенсию – он купил DVD с фильмом, и Пит оказался прав. Маска очень напоминала лицо Пеннивайза, клоуна из фильма.

Вдвоем они обошли автомобиль, заметив кровь на покрышках и порогах. Большую ее часть могло смыть до прибытия брезента и экспертов; было только двадцать минут седьмого.

– Патрульные! – позвал Ходжес, а когда они подошли, спросил: – У кого мобильник с камерой?

Выяснилось, что у всех. Ходжес велел им окружить автомобиль – он уже думал о нем как о машине смерти, – и они начали делать снимки.

Патрульный Шеммингтон стоял чуть в стороне, разговаривая по мобильнику. Пит подозвал его.

– Вы знаете возраст этой Трелони?

Шеммингтон сверился с блокнотом.

– Дата рождения в ее водительском удостоверении – третье февраля пятьдесят седьмого года. То есть ей… э…

– Пятьдесят два, – вставил Ходжес. Они с Питом Хантли работали в паре уже двенадцать лет, так что многое могли и не озвучивать. По возрасту и полу Оливия Трелони годилась в жертвы Парковому насильнику, но никак не в массовые убийцы. Они знали о случаях, когда водители теряли контроль над автомобилем и случайно въезжали в группы людей. Только пятью годами раньше, в этом самом городе, мужчина – глубоко за восемьдесят, на границе старческого слабоумия – въехал на своем «бьюике-электре» в летнее кафе, убив одного человека и покалечив десяток, но Оливия Трелони никак не попадала в эту категорию. Слишком молода.

Плюс маска.

Но…

Но.

Но выглядело столь очевидным, что никому не пришлось произносить его вслух – ни друг для друга, ни для патрульных (подъезжали все новые, хотя этот чертов брезент появился только в четверть восьмого). Дверцы «S600» были заперты, замок зажигания пуст. Никаких признаков взлома детективы не заметили, и позже главный механик городского салона, который продавал «мерседесы», это подтвердил.

– Сильно придется кому-то потрудиться, чтобы открыть дверцу отмычкой? – спросил Ходжес механика. – Не имея ключа?

– Это практически невозможно, – ответил тот. – Эти «мерсы» делаются на совесть. Вскрыть замок, конечно, можно, но остались бы следы. – Он сдвинул фирменную кепку на затылок. – Все очень просто. Она оставила ключ в замке зажигания и проигнорировала предупреждающий сигнал, когда вылезала из автомобиля. Вероятно, думала о чем-то еще. Я хочу сказать, у него был ключ. Как иначе он мог запереть автомобиль, когда уходил?

– Вы говорите про нее, – заметил Пит. Они не упоминали имени владелицы.

– Да ладно вам. – Механик улыбнулся. – Это «мерседес» миссис Трелони. Оливии Трелони. Она приобрела его в нашем салоне, и мы каждые четыре месяца проводим техобслуживание, как по часам. У нас лишь несколько «мерседесов» с двенадцатицилиндровыми двигателями, и я знаю их все. – И добавил, не погрешив против истины: – Эта крошка – танк.

Убийца завел «бенц» между контейнеров, выключил двигатель, снял маску, полил ее хлоркой и вылез из автомобиля.