Существо представляло собой строчку рукописного текста. Строчку текста с того самого пергаментного клочка, который до сих пор вроде бы покоился вплавленным в неразрушимый кристалл, в ящике из неразбиваемого стекла, заключенном в клетку из малахита и серебра… недвижимо покоился на поверхности погасшей звезды, под охраной двенадцати металлических часовых…

    Теперь ничто из вышеперечисленного уже не соответствовало истине.

    Один из фрагментов Волеизъявления умудрился сбежать.

    Сбежать по его вине.

    И что еще хуже, фрагмент при этом коснулся его, чиркнув по телу инспектора сквозь Бестелесный Ботинок. Так что теперь инспектор знал, о чем там говорилось, - а ему никоим образом не положено было этого знать. А самое потрясающее было то, что Волеизъявление призвало его к истинному служению. И он понял - понял в самый первый раз за бессчетные тысячелетия, - как глубоко неправильно все происходило.

    -  «В ведении доброго моего Понедельника оставляю я дела Нижнего Дома, - шептали губы инспектора. - И пусть он блюдет их, доколе Наследник либо представители такового не призовут Понедельника должным образом сдать все должности, владения, принадлежности и права, которые я сим ему доверяю…»

    Часовые слышали его, но не понимали. А может, даже и не слышали - так громко звучали встроенные сигналы тревоги. Обшарив место происшествия, они рассредоточились, тщетно обыскивая поверхность своей звезды. Из глаз каждого били лучи яркого света, рассекавшие тьму. Звезда, Мистер Понедельник к слову, была совсем невелика - не более тысячи ярдов в диаметре, - то есть можно и обыскать. Беда только, удравший фрагмент был уже далеко. Инспектор знал: он наверняка успел покинуть его комнаты и теперь разгуливал по Дому.

    -  Мне необходимо вернуться, - сказал он себе самому. - Волеизъявление нуждается в помощи. Правда, диска у меня больше нет, так отправимся же окольной дорогой…

    Он в очередной раз сунул руку за пазуху и вытащил крылья. Грязные, облезлые крылья высотой почти в его собственный рост. Он давненько ими не пользовался и даже удивился, увидев, в каком они состоянии. Перья пожелтели и растрепались, длинные маховые выглядели ненадежными… Делать нечего, инспектор пристегнул крылья на положенное место у себя за плечами и опасливо сделал несколько шагов, проверяя, способны ли крылья к работе.

    Он был увлечен приготовлениями к полету и оттого не заметил, как внутри циферблата полыхнула яркая вспышка, оставившая после себя сразу двоих. Эти новые персонажи также пользовались человеческим обликом (как то диктовала мода, царившая в Доме), но были выше, стройнее и красивее инспектора. Опрятные черные сюртуки, туго накрахмаленные рубашки, высокие воротнички, аккуратнейшие темно-красные галстуки на полтона светлее шелковых жилеток. Черные цилиндры так и блестели. И каждый из двоих держал в руке резную трость черного дерева с серебряным набалдашником.

    -  Куда собрались, инспектор? - поинтересовался тот из двоих, что был выше ростом.

    Инспектор ошарашено обернулся, крылья сразу обвисли.

    -  Хотел доложить, сэр… - пробормотал он. - Сами видите, сэр… Доложить непосредственному начальству… а также Рассвету Понедельника… или даже самому мистеру Понедельнику… если он того пожелает…

    -  Мистер Понедельник и так все очень скоро узнает, - ответил рослый джентльмен. - Вы поняли, кто мы такие?

    Инспектор отрицательно замотал головой.