— Он журналист, — ответил Том. — Я не знаю, насколько он владеет французским. Но ему придется как-то изъясняться. — Том рассмеялся, вообразив, как это будет происходить.

Когда их сумки и корзины были наполнены, а омар помещен в большой белый пластиковый пакет, двойной, как заверил продавец, Том припарковал машину и пригласил мадам Аннет (дважды) зайти в ближайшую кондитерскую «угоститься» un petit extra. Она уступила, улыбаясь от удовольствия.

Ей подали большой шарик шоколадного мороженого с двумя виноградинами «дамские пальчики», вставленными сверху, как кроличьи уши, и крупными мазками взбитых сливок между этими ушами. Таков был выбор мадам Аннет. Она сдержанно оглядывалась на матрон, болтающих о пустяках за соседними столиками. О пустяках? Ну, в этом никогда нельзя быть уверенным, подумал Том, несмотря на широкие улыбки, с которыми они склонялись над своими сладостями. Том пил черный кофе. Мадам Аннет понравилось угощение, она сказала об этом Тому. Ему было приятно.

Предположим, ничего не произойдет за выходные дни, подумал Том, когда они направлялись к машине. Сколько Эд Банбери может пробыть у него? До четверга? А может, стоило позвать Джеффа Константа? Вопрос в том, как долго Притчард будет заниматься своими поисками.

— Вам будет веселее, когда мадам Элоиза вернется, мсье Том, — сказала мадам Аннет, когда они ехали к Вильперсу. — Какие новости от мадам?

— Новости! Хотел бы я знать! Почта, кажется, работает еще хуже, чем телефон. Мне бы очень хотелось, чтобы мадам Элоиза вернулась домой хотя бы через неделю.

Когда Том повернул на главную улицу Вильперса, он увидел, как белый пикап Притчарда пересекает улицу справа от него. Тому не следовало замедлять ход, но он поехал медленнее. Корма лодки с мотором возвышалась над кузовом пикапа. Интересно, вынимают ли они лодку из воды на время ланча? Том предположил, что так и есть, поскольку было бы небезопасно оставлять ее у берега, ведь ее могли украсть или проходящая мимо баржа могла задеть. Темная холщовая ткань, или брезент, была постелена в кузове под лодкой. Они снова отправились на поиски после ланча, предположил Том.

— M'sieur Preechard, — заметила мадам Аннет.

— Да, — сказал Том. — Американец.

— Он что-то пытается найти в каналах, — продолжала мадам Аннет. — Все об этом говорят. Но сам он не говорит, что ищет. Он потратил так много времени и денег...

— Существуют истории... — начал Том, улыбаясь. — Вы знаете, мадам, истории об утонувших сокровищах, золотых монетах, сундуках с драгоценностями...

— Они вытаскивают скелеты кошек и собак, мсье Том. И оставляют на берегу. Это раздражает людей, которые живут поблизости и ходят мимо...

Том не хотел слушать об этом, но был вынужден слушать. Он повернул во все еще открытые ворота Бель-Омбр.

— Он не может быть здесь счастлив. Он несчастный человек, — сказал Том, быстро взглянув на мадам Аннет. — Я не могу представить, чтобы он долго жил в этом округе. — Голос Тома был тихим, но сердце его билось чуть сильнее. Он ненавидит Притчарда, и в этом нет ничего нового, напомнил он себе. Однако в присутствии мадам Аннет он не может выругать Притчарда вслух или хотя бы шепотом.

В кухне они выложили превосходное масло, прекрасные брокколи, латук, три сорта сыра, специально выбранный отличный кофе, добрый кусок говядины для ростбифа и, конечно, двух живых омаров, заниматься которыми Том предоставил мадам Аннет. Мадам Аннет вряд ли уделит им больше внимания, чем брошенным в кипящую воду стручкам фасоли. Том как-то читал о приготовлении омаров в микроволновой печи, и его это очень расстроило. Один человек выбежал в страхе из кухни, когда увидел, как омары бьют клешнями по стеклу микроволновки, хотя прошло пятнадцать секунд после того, как он включил печку.