— Нечего. Да только вы не сказали.

Мистер Себастиан улыбнулся:

— Но это никак не связано с нами. С этим. С тем, чем мы занимаемся. Ты не рассказываешь мне о других вещах, которые происходят в твоей жизни, так ведь?

Но пока в его жизни не происходило ничего, о чем стоило бы упоминать. Каждое утро Генри просыпался с мыслями о том, что происходило в этой комнате.

— Она моя сестра.

— Она не только твоя сестра, — возразил мистер Себастиан. — Как я не только твой учитель, твой наставник. Да, я мистер Себастиан, но я еще и кто-то другой. Например, мы никогда не говорили о том, что я всю жизнь увлекаюсь бабочками.

— Бабочками?

Мистер Себастиан раскрыл правую ладонь, и из нее вылетела дивная бабочка, сине-коричнево-зеленая, сделала круг по комнате, словно что-то ища в воздухе, что-то, что только одна она могла увидеть, и опустилась наконец на абажур, и сидела, закрывая и раскрывая крылышки, закрывая и раскрывая. Из левой руки он выпустил другую. Потом открыл коробку на столике рядом, и из нее вылетели еще три бабочки, за ними еще полдюжины, пока бабочки не заполнили всю комнату.

— Она моя сестра, — упрямо повторил Генри.

— Да, я понимаю. Но теперь все иначе, между тобой и Ханной. Разве не так? Иначе, чем обычно было. Ей я говорю то же самое. Думаю, тут сыграл свою роль Джоан Кроуфорд.

— Джоан Кроуфорд всего лишь собака.

— В этот момент ее юной жизни собака волнует Ханну больше, чем все другое.

— Вы должны были сказать мне.

— Чем все другое, Генри. Даже больше, чем ты.

— Вы должны были сказать мне.

— Часто дистанция между тем, что мы делаем, и тем, что должны делать, очень велика, Генри. Это нам рано становится известно. Или нужно учить тебя и этому?

— Нет, — ответил Генри. — Это я понял. Уже понял.

Мистер Себастиан достал карманные часы, глянул на циферблат и сказал:

— Тогда это всё.

— Всё?! — Этого Генри не ожидал. Надеялся, страшился, но не ожидал сейчас. — Что вы имеете в виду?

— Думаю, на этом мы закончим, Генри. Сегодня был не лучший твой день, далеко не лучший, но теперь ты настоящий маг. В душе — каким и должен быть истинный маг. Мне больше нечему учить тебя.

— Нет. Это не может быть конец.

— Это и не конец. Но остальное ты должен открыть для себя самостоятельно.

Гнев вспыхнул в Генри. Ему хотелось ударить мистера Себастиана. Стиснуть кулак и обрушить на его лицо. Но мистер Себастиан что-то такое сделал, и некая странная сила припечатала ноги Генри к полу. Он только и мог, что стоять и часто дышать.

— Всего одну вещь, — попросил Генри. — Покажите еще одну вещь.

Мистер Себастиан воздел руки и рассмеялся.

— Но мне нечего тебе показать! — сказал он. — Я все отдал тебе! Абсолютно ничего не осталось.

— А первый трюк?

— Первый трюк? — Мистер Себастиан выглядел озадаченным. Откровенно напрягал память. — Первый трюк…

— Тот, когда вы исчезли, — напомнил Генри. — Вы проделали его в первый день. Вы мне его никогда не объясняли.

Мистер Себастиан улыбнулся и, не скрываясь, посмотрел ему в глаза. Все было в этом взгляде: сочувствие, любовь, жалость, гордость. Вот бы мистер Себастиан был его отцом, подумал Генри. Если б мистер Себастиан был его отцом, то никогда бы не оставил его и всегда смотрел на него такими глазами.

— А-а! — произнес мистер Себастиан. — Этот. — Он вздохнул.