— Не понимаю.

— Разве это не очевидно? Лаборатория по-прежнему окружена куполом синего света. И вспомните, что случилось, когда загорелась бензоколонка. Энергия высвободилась и приняла странную форму. Люди видели Бога или Дьявола, но я… — Он упёрся взглядом в стол, но потом вызывающе поднял голову. — Я видел Стерна собственной персоной.

Рассуждения Говарда оказались глубже, чем Декс был готов признать.

По скудным свидетельствам из дневника он пришёл к выводу, что Стерн был прав: фрагмент в самом деле был частью устройства, предназначенного для пересечения путей творения, бесконечных вселенных Линде или многообразия альтернатив несколлапсированной волновой функции — или, возможно, и того, и другого. И это устройство взаимодействовало с человеческим разумом — с самим Стерном.

Это был челнок, и Стерн стал его рулевым, перенёс этот кусок северного Мичигана в мир, который отражал, хоть и не идеально, все его навязчивые идеи.

Он вообразил себе Стерна внутри разрушенной лаборатории, каким-то образом сохранённого… такого же живого, как во снах Говарда.

— Когда прокторы осматривали лаборатории, они посылали внутрь людей в защитной одежде. Она, должно быть, помогала, хотя бы чуть-чуть. Я хотел бы заполучить один из этих костюмов.

— Говард, это смешно, — сказал Декс. — Чего ты этим добьёшься?

Он помедлил, прежде чем ответить. Имеет ли смысл говорить, что он просто знает, что должен это сделать? Не просто хочет, а как будто его кто-то просит об этом. Заставляет.

— Я не могу этого объяснить, — ответил он, наконец, — но должен попытаться.

— У вас мало времени, — сказала Линнет.

Говард непонимающе уставился на неё.

— О чём вы говорите?

— Она говорит о том, что у города осталось мало времени, — объяснил Декс. — Прокторы собираются его уничтожить. В бывшей резервации оджибвеев у них что-то вроде атомной бомбы. Мы как раз и пришли рассказать тебе об этом. Говард, даже если Стерн действительно жив, ему уже нельзя помочь. Всё что мы можем сделать — попытаться выбраться отсюда.

Говард представил себе всю эту беспорядочную энергию, белый жар ядерного распада, затапливающий разрушенную лабораторию и все тайны, что пульсируют в её сердце.

Он вспомнил сон о своём дяде в шаре света.

— Мы не можем их остановить, — сказал Декс. — Единственный выход — бежать.

Говард вздохнул, затем покачал головой. То, что он слышал во сне, было криком о помощи: Стерн, потерявшийся на краю мира, искал путь домой. Однажды он отвернулся от дома. Это был плохой выбор.

— Нет, — сказал он. — Декс, ты не прав. Может быть, не в отношении себя. Но в отношении меня. Я думаю, что для меня единственный выход — войти.

Глава девятнадцатая

Температура постепенно снижалась, но облака разошлись и три дня подряд с безупречно ясного неба светило солнце. Снег, нападавший за прошлую неделю, постепенно исчез с улиц, и Клиффорд снова мог ездить на велосипеде.

Он выехал рано утром и покатил на восток через пустынный город. Каждая витрина, каждое окно сияло под солнцем. На Клиффорде был надет самый тёплый зимний свитер плюс перчатки, ботинки и вязаная шапка. В таком облачении жать на педали было несколько неудобно. И он быстро уставал, хотя это, вероятно, было следствием недостатка питания — уже две недели не было мяса, кроме того, что приносил Люк, а свежие овощи отсутствовали много месяцев.