– Ты говорил с Дубровой?

Эрих подтвердил.

– Может, она ей кого то порекомендовала?

– Дуброва неохотно идет на контакт. Думаю, есть резон вам самому нанести ей визит.

– Мы с Марго ходили к ней после отъезда Елены. Она сказала, что ничего не знает о ее местонахождении и намекнула, что не удивлена побегу. Дала понять, что в семейной жизни нашей дочери не все было сладко.

Услышав слова тестя, Эрих принял решение, что приструнит Дуброву через суд. С ее стороны это было непрофессиональным поведением, даже если учитывать тот факт, что она точила на него зуб. Сказать родителям его жены о том, что не имело реальной подоплеки, было грубейшим нарушением врачебной этики.

Эрих посвятил тестя в студенческий конфликт, упомянул, что эту информацию узнал лишь вчера, иначе давно бы принял меры.

– Сними мне копию, – тесть показал на папку с докладом. – Я проконсультируюсь со следователями, что помогали мне в поиске дочери.

– Можете забрать, у меня есть копия.

– Если они придут к такому же выводу, я хочу присоединиться к расследованию.

– Финансово? – уточнил Эрих, прекрасно понимая, что тесть имел в виду не это.

Роберт Исаакович покраснел, схватил папку и поспешил к лестнице. Эрих последовал за тестем. Навстречу им поднималась Вера Ивановна с сервированным подносом.

– Вы уже уходите?

– Да, я опаздываю на поезд. Кофе я так и не дождался. В следующий раз двигайтесь проворнее.

– А будет следующий раз? – в тон ему съязвила домработница.

Роберт Исаакович зыркнул на нее гневным взглядом и осмотрел поднос.

– Можете завернуть мне сэндвичи в дорогу, но я не буду ждать вас вечность, – он кинул прощальный взгляд на портрет дочери и поспешил к двери.

Эрих приободряюще сжал плечо домработницы и взял чашку кофе с подноса.

– Роберт Исаакович, если вспомните что то необычное, скажите мне, это поможет расследованию.

– Что именно?

– Интересовался ли кто то Еленой после похорон, при этом был излишне напорист. Просил ее вещи, записи, фотографии. Может, вы заметили что то, но не придали этому значения.

– Я спрошу Марго.

Василий помог надеть гостю пальто, подал портфель и шапку.

Украдкой бросая быстрые взгляды на зятя в отражении зеркала, тесть спросил:

– Мне сказали, что ты хочешь продать дом.

– Хотел, но рынок рухнул, а уступать в цене я не намерен.

– Моя дочь ненавидела этот дом. Все беды начались с его покупки. Ты обязан от него избавиться. Она бы этого хотела.

Эрих намеревался возразить, но тесть прокричал домработнице, что он так и не дождался сэндвича и уходит голодным. Потом посоветовал Эриху поменять прислугу и, осторожно ступая по оледеневшей дорожке, двинулся в сторону ожидавшей его машины.

Вера Ивановна выскочила из кухни как раз, когда за незваным гостем захлопнулась дверь.

– Нет, ты видел? Приезжает сюда как хозяин и командует. Как у него только язык поворачивается такое говорить! Откуда он знает, что любила и хотела его дочь? Он никогда ее не слушал.

– Роберт Исаакович занят только собственными нуждами и интересами.

– Ты понял, почему он приехал в такую рань?

– Нет. Почему?

– Хотел взглянуть, кем ты заменил его дочь.

Эрих фыркнул и снова взглянул на тестя, тот что то говорил своему водителю, показывая в сторону дома.

Осведомленность Веры Ивановны о жизни Елены натолкнула Эриха на собственный промах. Он столько приложил усилий в поиске убийцы жены, но не поговорил с экономкой, которая проводила по десять часов в день в их доме со дня смерти его матери, а это без малого восемь лет.