Адмирал, в недоумении пожимая своими медвежьими плечами, удалился.

Джигарян, взбешенный, поднялся на борт флагманского авианосца. Приказал позвать к нему высших командиров. И они уже вошли в кают-компанию, рассаживались по своим местам, а Джигарян, содрогаясь от возмущения всем своим тучным телом, хотел произнести первую грозную фразу, но тут заверезжал торчавший в грудном кармане сотовый телефон.

— Адмирал! Это я, Дмитрий. Мой аппарат расшифровал страсти, кипящие в вашей голове, и вы уже готовы облечь их в грозные команды. Советую остеречься. У меня есть все средства охладить ваш пыл. Одна попытка причинить мне вред — и я лишу вас связи со всем внешним миром. Вторая попытка — накажу строже. Третья повлечет за собой катастрофу.

Глаза адмирала налились кровью, бычья шея сделалась малиновой.

— Вы слышали, что мне наболтал этот вшивый юнец? Я спрашиваю: вы слышали?..

Адмиралы и старшие офицеры мотали головой: нет, они ничего не слышали.

— Так я вам доложу: он нам угрожает. Матка боска! Я проучу эту грязную штафирку! Бенси Глен! — обратился он к сидевшему на краю стола командиру атомной подводной лодки. — Стукните его по башке ракетой с химической начинкой. И немедленно. Сейчас же!

— Кого, сэр?

— Ах, кого, кого? Ну, этого мальчишку в коротеньком пиджачке, который там, на русском корабле.

— Но мы еще не знаем, кому принадлежит крейсер.

— Черт бы вас побрал! Вечно вы, Глен, затеваете дискуссии. На корабле нет вымпела — это и хорошо. Мы вправе выпотрошить его как пирата.

— Но вы же знаете, что такое крейсер «Козьма Минин». У него лазерные пушки страшной силы. Они разрежут ракету в момент вылета из шахты. И тогда обломки посыплются нам на голову.

— Да, да — вы правы. Но там команда из косоглазых. Разве этим вонючкам доступна такая техника?

— Да, сэр! Их обучали русские офицеры. Они проворны, как белки, и смекалисты, как собаки. Нам лучше не связываться.

— Ну, хорошо. Тогда вы, Билл, поднимите в воздух ракетоносец, зайдите в небо Израиля и оттуда швырните в него ракетой средней мощности. Мы тогда посмотрим, как они там запрыгают, на этом заблудшем корыте.

Билл поднялся, но идти не торопился. Однако и не решился возражать адмиралу. Вышел из-за стола, но тут вдруг раздался стон и хрип. Оглянулся. Адмирал валился с кресла на пол. Все бросились к нему. Кто-то позвал врача. Но Джигарян лишь одну минуту корчился в судорогах. Потом он затих и лишь бессмысленно пучил глаза на своих подчиненных.

— Что со мной происходит, ребята? Я же здоров как бык и такого со мной никогда не было.

С трудом поднялся и втиснул свое тело в кресло. И тут в кармане вновь затрещал телефон.

— Адмирал, это я, Дмитрий, как ваше самочувствие? Я пытаюсь вас образумить. Повторяю: не делайте глупостей. Ракетоносец поднять в воздух я вам разрешу, но из этого для вас выйдет один конфуз.

Адмирал решил все-таки проучить наглеца с русским именем Дмитрий.

Самолет поднялся и взял курс на Суэцкий канал. Там развернулся и вошел в небо дружественного американцам Израиля. И, соединив в прицеле две точки над крейсером «Козьма Минин», нажал кнопку пуска. Ракета рванулась вперед, и огненный хвост от нее быстро растаял в жарком небе Израиля.

Адмирал заказал вина и угощал офицеров. С нетерпением и тайным страхом он ждал известия. И телефон в кармане зазвонил снова.

— Это я, Дмитрий. Ракета приближается, выйдите на палубу, и вы увидите результат вашей глупой шалости. Я ее мог взорвать над Израилем в момент пуска, но не стал этого делать.