Послышался скрип открывшейся двери. Оттуда же донеслась музыка. Вспыхнул свет.

Кто-то вошел внутрь. Я с удивлением опознал в вошедшем Юрку Коньякова. Тот был в яркой футболке и свободных голубых джинсах и с бутылкой пива в руках. Он остановился, увидел лежащие в центре разрезанные веревки. Хоть и был подвыпившим, сразу понял, что произошло!

— А-а… Папа! — он в ужасе понял, что произошло. Испуганно развернулся и увидел меня. — Т-ты…

— Оп!

Я не стал дожидаться, пока он заорет, словно жирная девчонка. Хорошенько вмазал ему прямо в многострадальный нос так, что тот только хрюкнул. Качнул головой и рухнул на земляной пол, уронив бутылку. Та глухо звякнула о пол, перевернулась. Пиво быстро превратилось в пенящуюся и расползающуюся во все стороны лужу.

— Тьфу! — сплюнул я.

Терпеть не могу таких слизняков, как Юрка. Размазня, считающая себя царем. Пуп земли. Надо же, самому уже за двадцать, а все папа… Привык, что за ним любое дерьмо убирают и все с рук сходит. Но лафа когда-нибудь заканчивается.

В начале своей военной карьеры я часто работал с личным составом, а потому насмотрелся на маменькиных и папенькиных сынков, которые в мужском коллективе просто не уживаются. Не тянут, и все тут. И это даже не дети мажоров — тех вообще в армию пускать опасно. Они и сами не хотят, еще и деньги платят, чтобы их не брали — а то случиться беда. И наш Валера Кольский это так, аперитив.

Юрка бросил дверь открытой.

Я выглянул — никого. Охранника тут почему-то нет. Где-то наверху играет музыка. Итальянская, судя по знакомым мотивам. Я, кстати, люблю ретро музыку тех лет. Помниться, в прошлой жизни у меня была неплохая коллекция. Жаль только, что слушал я ее раз пятилетку.

Еще сверху раздавались голоса, смех. Звяканье стаканов.

Деловая встреча, значит? Ну, товарищ Коньяков, сейчас я вам устрою!

Вернувшись обратно в подвал, я затащил грузное тело Коньякова в ящик для картошки. Затем взял оставшиеся на стеллажах бутылки с лаком, выбрался на первый этаж. Откупорил задубевшие резиновые пробки, быстренько разлил лак по полу и стенам. Мельком заметил, что дом у Константина Тимофеевича был довольно неплохой — везде ковровые дорожки, достаточно хорошая мебель, явно не советского производства. Под потолком в гостиной хрустальная люстра. Само собой, осматриваться времени не было. Но все же, это не элитные хоромы.

Из дальней части дома слышались другие голоса. Прислуга? Водители? Телохранители? Среди них различил голос Эдуарда.

Выглянув в окно, увидел на стоянке три машины. Белая «Волга», на которой папаша Юрки приезжал ко мне домой. Еще там была какая-то иномарка, но я не различил что за марка. Третьей была та самая коричневая «шаха». Выходит, Коньяков не просто партийный работник, он еще и подпольник. Впрочем, чего удивляться, в Батайске восьмидесятых и девяностых годов, это норма. Да и Ростов-папа в девятнадцатом и двадцатом веке не зря считался родиной многих аферистов и бандитов.

— Сейчас будет вам весело! — усмехнулся я

Зажигалку я нашел в кармане у того же Юрки. Вместе с сигаретами «Camel». Быстро закончив разливать лак по паркетному полу, я чиркнул «жигой» — все, тут же вспыхнуло. Сам лак не горит, а вот его испарения очень даже хорошо. Да и в самом доме, деревянной мебели хватало. Дверь в подвал я запер, пусть Юрка отдохнет. Окна там закрыты, вытяжки я не заметил, так что от дыма он задохнуться не должен, а там как повезет.

Сам я сразу же направился к выходу, открыть изнутри входную дверь во двор, проще простого. А там и внешние ворота так же. Только вот на самом выходе я едва не столкнулся с Эдиком, тот нес в руках какую-то сумку. Лысый хотел заорать, но не успел — прямым ударом вырубил его быстрее, чем тот успел раскрыть рот.