— У меня жена, двое детей. Семья — это святое. Но вам скажу: мне одной женщины мало. Мне нужны отношения. Вы мне очень понравились. А что, если мы станем встречаться? Я вас обеспечу. У вас дети, вам деньги нужны. Муж вон загулял. А вы — женщина порядочная. Мне понравилось, что вы отказались к той бабе ехать. Я вам красивую жизнь обеспечу…

— Вы что? — обалдеваю я. — Долго думали?

— Все так делают, — говорит шофер.

Да, до хорошей жизни я дошла. Какие интересные предложения мне поступают.

Я прощаюсь с собеседником и прошу его больше мне не звонить. Оставить себе портфель на память, и всё.

Унижение жуткое.

Достоевщина какая-то.

28 февраля 1993 года — Прощеное воскресенье

Воскресенье. У младшего сыночка день рождения. Десять лет! И праздник этот совпадает с тем новым, что пришло в нашу жизнь: началом Великого поста. Сегодня Прощеное воскресенье. Как хорошо — просить у всех прощения, от всей души.

Я сделала два праздника: детский и взрослый. Угощенье, гости. Мой Гришенька с женой.

Мужа только нет. Я к этому привыкла. Его нет уже давно. Он временами звонит и дежурно объясняет про тяжелого больного… Мне все равно. Я устала.

И тут приходит муж. День рожденья сына все-таки. Вспомнил. Усаживаем его за стол. Он как ни в чем ни бывало ест, выходит на лестницу покурить с моим братом.

Возвращается.

— Вижу, вам без меня хорошо.

Это он по поводу праздничного стола.

Как ответить на вопрос, который он задал себе в утешение?

Если честно — нам без него плохо. Мне одной очень трудно с детьми. Я устала. Просыпаюсь усталая и весь день живу усталая. Но — живу. Потому что должна. И праздники устраиваю, потому что детям начинать жизнь с точки — это уж совсем несправедливо. Но зачем отвечать на пустой вопрос? Не ради ответа он это произносит.

— Мне надо с тобой поговорить, — произносит муж. — Дети, выйдите из комнаты.

Дети выходят.

— Ты, конечно, уже догадалась, где я был все это время?

О чем мне догадываться? О «теплой бабенке», как доложил мне шофер? У меня и сил не хватало на догадки.

Я отрицательно качаю головой.

— Я полюбил женщину. Как тебя когда-то. Полюбил во второй раз в жизни.

Мне все равно.

— Любовь — это серьезная вещь. Тебе надо быть с ней, — говорю я.

— Увы, это невозможно, — печально упиваясь своей неизбывной тоской произносит муж. — Понимаешь, она дочь посла, она привыкла к другому уровню жизни. Я не смогу ей его дать. Я решил вернуться.

Чевой-то? Люди добрые? Чевой-то он сейчас произнес?

— Она дочь посла, и ей нужен уровень? А я кто — кухарка и прачка? И должна жить вот так, как сейчас? Отправляйся-ка ты к любимой и старайся обеспечить ей хорошую жизнь. А мы тут без тебя.

Он суетливо собирается. Встает и уходит.

Я его от всей души простила. Прощеное воскресенье.

Ладно, как-то проживем. Ничего.

Вечная весна

Ушел он, а через месяц вернулся.

— Не могу жить без детей, — говорит. — Позволь жить с вами.

— А любовь?

— У нее муж в Берлине, галереей художественной владеет. К нему она едет.

— А как же ты?

— Буду жить дальше. Кроме вас, у меня никого нет.

Так и остался. Мальчишки рады. Пусть.

У него к этому времени на службе неприятности. Собирается увольняться на пенсию. Сейчас разрешили увольняться, если 20 лет отслужил. Пенсия будет. Не совсем такая, как если бы отслужил 25 лет, но все же — пенсия.