Мы гуляли и не могли налюбоваться этой красотой. Весна только-только начиналась. Кое-где лежал еще снег, воздух ранней весны кружил голову…

…Впрочем, в Швеции у меня так всегда — ощущение сказки и волшебства, на каждом шагу… Это потом получилось проверить.

На следующий день мы приехали в аэропорт, подошли к окошечку за паспортами. Перед нами стоял швед, собравшийся лететь за границу и забывший, что срок действия его паспорта истек. Ему при нас стали выписывать паспорт! Чудеса!

Прилетели в Калифорнию — там новое чудо. Поместили нас к богатому человеку — любителю музыки. Едем к нему в горы, едем, едем… И вдруг видим надпись: MIR MIRU.

Я говорю:

— Вот смех-то! Прямо по-нашему! Мир миру!

А нам как раз туда.

Приезжаем, нам выделяют отдельный домик, круглый, стены — из стекла, с сауной, кухней, среди сосен, ручьев и камней — красота невероятная.

Хозяева ведут в свой дом — еще красивее: деревянный одноэтажный дом на сваях внутри представляет собой одно огромное помещение. Огромное — это метров 350 как минимум. И в нем все — и кухня, и спальня, и библиотека, и гостиная… И так все устроено, что кажется, что мы попали в какой-то двор чудес.

Спрашиваем у хозяина, что значит надпись на въезде. И оказывается, то и значит: МИР МИРУ! Он был в СССР, увидел где-то этот лозунг и проникся его красотой. Назвал свою землю, как захотел. Так и зарегистрировал.

Ночью под нашими окнами кто-то непрестанно ходил, шаги слышались постоянно, громкие, отчетливые. Тем более что все дорожки были сделаны из досок — звуки получались, как на ксилофоне.

Кто же это мог быть?

Оказалось, ночью туда приходят олени. Они не боятся людей и бродят, где хотят.

После всех наших странствий в апреле вернулись в Италию.

Все-таки должна несколько слов сказать о фортепьянном фонде, благодаря которому мы очутились в Грианте, на озере Комо. Один очень богатый немецкий любитель фортепианного искусства по фамилии Ливен купил в Грианте дивной красоты виллу с прекрасным садом, завез в нее рояли (в довольно большом количестве), чтобы туда могли приезжать молодые пианисты, уже получившие известность в мире и участвовавшие в мастер-классах, которые вели лучшие фортепьянные профессора со всего мира.

Мне посчастливилось общаться с Карлом Ульрихом Шнабелем, замечательным пианистом и педагогом, сыном Артура Шнабеля. Он родился в 1909 году. Когда мы впервые его увидели, ему было под девяносто. И он постоянно работал, упражнялся, давал концерты (в дуэте). Он говорил, что ему не хватает времени: он столько еще должен выучить! Шнабель обладал блестящим чувством юмора и смеялся совсем как мальчишка. Однажды мы все поехали на моторной лодке в Белладжио, где он играл концерт. На обратном пути, выходя по шатким мосткам из лодки на берег, он весело объявил:

— У нас есть шанс свалиться в воду!

Эти слова стали потом у нас дома поговоркой, если речь шла о какой-то опасности.

Умер Шнабель в возрасте 92 лет, в 2001 году.

Очень самобытной была знаменитая исполнительница Баха Розалин Тюрек (1914–2003). Впрочем, не самобытных профессоров там не было.

Преподавал там Леон Фляйшер, Фу-Тсонг и многие другие.

Молодые музыканты приглашались жить на всем готовом: их обеспечивали жильем и питанием. Не говоря уж об уроках великих мастеров и возможности ежедневных занятий на прекрасных инструментах в самых благоприятных условиях.

До нашего еще приезда разрешалось даже бесплатно звонить по телефону в любую часть света. Благотворитель не учел, что не все приезжающие ученики воспитаны в уважении к чужим средствам. Некоторые наши соотечественники звонили домой и говорили по телефону часами! А потом на виллу приходили миллионные (если считать в итальянских лирах) счета.