Но меня подготовили!

Мне сказали так:

— Завтра ты пойдешь в детский сад в очках. Тебя могут начать дразнить.

Ну, как дразнят в детском саду — это я уже знала. Был бы повод. Меня пока не дразнили. Теперь, значит, повод был.

— А как меня будут дразнить? — живо заинтересовалась я.

— Ну, скорей всего — очкарик. Но ты можешь сделать так, чтобы дразнить тебя было совсем скучно. Тогда никто этого делать не будет.

Конечно, мне было очень интересно, как сделать так, чтобы с темой очков от меня отстали раз и навсегда.

— Что мне надо сделать? — жадно спросила я.

— Во-первых, никогда не показывай человеку, который хочет тебя обидеть, что ты обиделась. Иначе обидчик никогда не отстанет. Смейся вместе с ним. Тебе скажут «очкарик», а ты засмейся и скажи, что правда же это здорово, что ты ужасно рада своим волшебным очкам.

— А они у меня волшебные? — тут уж я прямо задохнулась от счастья.

— А разве нет? Ты же без них плохо видела. Ты не могла читать так быстро, как тебе хотелось. А теперь ты будешь хорошо видеть, прочтешь много книг, узнаешь столько всего! И все благодаря волшебным стеклам твоих очков.

Это было чистейшей правдой. И настоящим чудом. Потому что без очков — видно плохо, в очках — отлично. А читала я и так лучше всех в группе. Теперь же… О!

Но волшебство очков перекрывалось еще кое-чем! Сейчас мне кажется, что полной, полнейшей ерундой. Но ерунда эта — работала! Счастье, что мои тети все это чувствовали, знали, понимали.

— Если кому-то волшебных очков покажется мало, и тебе все равно скажут «очкарик», ты с улыбкой скажи: «Да! И у меня не только волшебные очки, которые только мне и никому другому помогают знать все на свете, но к ним есть еще и специальный футлярчик и даже (!!!) фланелька!!!»

Предупрежден — значит вооружен. Я была вооружена, можно сказать, до зубов.

Представьте, все прошло точно по сценарию! Мне даже было неинтересно. Мне сказали: «Очкарик», я тут же радостно засмеялась и хвастливо выдала заготовку про волшебные очки, футлярчик, фланельку. Почему-то именно фланелька (просто кусочек яркой мягкой тряпочки) произвела самое большое впечатление на коллектив.

Все! Тема эта больше меня не касалась.

(Но знаю много случаев, когда неподготовленные дети вступали в серьезный конфликт со своими одногруппниками, в результате которого отказывались от очков напрочь, что, впрочем, не спасало их от дальнейших преследований, потому что они не были готовы к умному отпору вообще. Ведь умный отпор — это не кулаки, не слезы и сопли, не жалобы и стоны воспитательнице. Умный отпор — это ощущение окружающими, что их язвительные замечания совершенно тебя не уязвляют. И в выработке такого подхода должны помочь взрослые. Хорошо, если они понимают серьезность и важность этой задачи, хорошо, если знают, как именно помочь, что именно и становится настоящей силой (а это — всегда — сила ума и юмора, но не сила мускулов). Если таких взрослых рядом нет, болевая точка обеспечена.

А ведь все так просто — немного фантазии и отсутствие агрессии по отношению к другим детям.)

Я люблю наш дом!

Мама оставила меня в Москве. Сама уехала, а меня оставила. Она, прощаясь, сунула мне в руку игрушку: маленький, но тяжелый черный утюжок. Совсем, как настоящий.

Была мама, а остался утюжок.

Я его часто держала в руках перед сном.

Новое место моей жизни я со временем очень полюбила. Даже сейчас скучаю по нему, хотя вряд ли сегодня чувствовала бы там себя привольно. Квартира 60-а была на самом деле комнатой площадью шесть с половиной метров.

Дом наш находился рядом с Военной академией имени Фрунзе.