Правильные черты лица делали её похожей на статую, а красота была даже слишком идеальной. Так, что глядя на неё создавалось ощущение, что перед тобой не живое существо, а созданная стараниями мастеров кукла. Несмотря на схожесть с человеком, я готов был поспорить, что человеком она не является точно.

В отличии от мужчины, который был одет довольно просто и по-солдатски, девушка была в сложном церемониальном одеянии жрицы высокого ранга.

— Мы ждали вас, — произнесла она. — Мастер Эдельвейс. Мастер…

— Альтаир, — подсказал я.

Девушка мягко улыбнулась, с небольшим запозданием. Глаза её будто сканировали каждого из нас, от чего казалось, будто она не совсем здесь и отвечает с лёгкой заторможенностью.

Пробежалась мельком по коту, чуть медленнее по мне, затем изучила Тео и, наконец, Сатоку. На ней она задержалась чуть дольше, будто немного подвисла.

— Альтаир, — улыбнулась она ещё шире и чуть опустила голову. — Что привело вас сюда, мастер Альтаир?

Будто они, блин, этого не знают! Кот специально предупреждал и рассказывал обо мне. И очень сомневаюсь, что они всерьёз забыли моё имя или перепутали с Тео.

— Долг по защите от неназываемого зла, — ответил я заготовленную фразу.

Здесь многое зависело от интонации. Если бы в последних двух словах было недостаточно вложено отвращения, в мою искренность никто бы не поверил. Кот вообще рекомендовал не стесняться с пафосом, когда речь идёт о религии или вражде с пустотой.

— Долг? Наш ковенант говорил, что у вас под началом светлый остров и мирные энирай, верно?

Ещё один ожидаемый вопрос с заготовленным заранее ответом на него:

— Долг каждого обладающего душой существа — противостоять сами знаете кому, — сказал я.

Упоминать младшую из дочерей Смерти как-то больше, чем «сами знаете» и тому подобных выражений было строжайшим табу. Впрочем, имени третьей дочери Смерти мне никто и не говорил.

— Вы желаете присягнуть на верность Безмолвной? — спросила девушка.

Это был третий и последний на сегодня очевидный вопрос с очевидным ответом.

На него я ответил просто:

— Нет, но я хотел бы обсудить условия равного союза своей фракции с вашей.

Последним этот вопрос был отнюдь не в списке Эдельвейса. Кот их расписал сперва десяток, затем, придумал ещё дважды по столько же, а затем я его наконец остановил.

Последним он был потому, что в разговор вмешался третий член внутреннего совета ветви, которого я поначалу вообще не заметил.

Сперва я подумал, что со мной заговорил чёрный камень, свернувшийся среди таких же темнеющих камней, окружённых туманом, тенью от колонны среди цветов.

— Похвальное стремление. Только поясни, мастер Альтаир, зачем ты пытаешься подписаться на самоубийство? Это внутренние разборки тёмной фракции, — произнес оживший сгусток мрака.

Со словами на живом комке прорезалась кошачья пасть. А по мере речи на всём теле стали открываться во множестве светящиеся синевой глаза. Такой себе Эдельвейс, только ещё больше и ещё страшнее. Надо будет потом спросить у нашего кота, не его ли это случайно отец — я бы не удивился.

Передо мной были старшие архиепископы, лидеры своих направлений в Ветви и ближайшие кандидаты на пост кардинала. Каждого из них упоминал Эдельвейс перед переговорами, хотя надеялся, что последний из троицы, на них не явится.

— Потому, что мёртвая магия Днища в любом случае придёт к каждому, — ответил я. — Сейчас с нами будете вы и другие наши союзники. Потом может уже не быть никого. Малые шансы лучше, чем никакие.