| Он признает ее в одно и то же время исполненною зла и добра, способною в одно и то же время возмущаться против закона нравственного и повиноваться ему; Он видит в человеке прирожденную заразу — источник порчи и гибели души, но Он не признает зла неисцелимым; Он смотрит на человека в одно и то же время с чувствами строгим и нежным. И<исус> Христос без всякого покрова представляет грех и без всякого опасения жертвует Собою для спасения грешника». Все это доступно человеческому сердцу ближе всяких теорий, хотя бы самых гуманных, и космополитическая любовь по долгу и нравственность независимая никогда не заставят человека забыть любовь и нравственность по закону, написанному в нас перстом, указавшим нам помимо воли нашей любить родителей, жен, детей наших и страну нашего рождения более, чем многое вполне достойное любви, но более нам чуждое и безучастное. И<исус> Христос вполне знает природу человеческую и удовлетворяет ей всецело; Он берет во внимание ее обязанности и потребности, ее слабости и ее заслуги. Он не позволяет покрывать покровом без разъяснения грубые сцены жизни и печальное зрелище мира; Он имеет в виду для человека надежды и удовлетворения высшие его испытаний и его ошибок. Все это, конечно, гораздо чутче и жизненнее всяких теорий, и, став под знаменем такого Руководителя, нельзя, стучась в дверь, сомневаться, что она отверзется. Без вражды и нападок не написала своей истории ни одна церковь. Враги восставали из недр самой церкви. Во всех церквах и во всех веках находились люди, которые, будучи не в состоянии принимать на веру традиционных догматов, ни разрешить их, не выходя из области церковности, старались посредством тысячи способов навести или подвести эти догматы под философскую истину и обратить откровенную религию в естественную. Но все эти попытки оказались напрасными. Вероятно, не иное что воспоследует и из нынешних подкопов под церковь, но время действительно для дел веры неспокойное, и если лица, обязанные охранять вверенный им светоч веры понерадят о нем и воздремлят… то рыщущие окрест, разумеется, не поленятся приблизиться к нему еще на стадию и дунут на него ближе, не с тем, конечно, чтобы он затеплился ярче. |
