|
} агентов и прочих служащих достопочтенной Ост-Индской компании; могилы эти встречаются сотнями, тысячами и десятками тысяч. Англичане забывают скоро, но туземцы обладают хорошей памятью, и, если человек сделал им добро при жизни, оно вспоминается и после его смерти. Полуразрушенная мраморная четырехугольная могила Джана Чинна была украшена полевыми цветами и орехами, сосудами с воском и медом, бутылками с местными напитками и ужасными сигарами, рогами буйволов и стеблями сухой травы. Около могилы стояло грубое глиняное изображение белого человека в цилиндре старинной формы, едущего на пятнистом тигре.
Букта поклонился с почтительным благоговением. Чинн обнажил голову и начал читать истертую надпись. Насколько он мог разобрать, вот что было написано, слово в слово и буква в букву:
Памяти Джона Чинна, эсквайра.
Бывшего сборщика…
…без кровопролития… или ошибки Власти
употребл… только… ства умиротвор… и Довер.
достиг… наго подчинения…
Беззаконного и хищнического нар…
нив их… скому Правительству
Побед… над умами
Самый постоянн… и рациональный способ Владен…
…Главный губернатор и Совета… енгальский
…приказали… эт… воздвигнуть
…нул эту жизнь Августа 19, 184… В возр…
На другой стороне могилы были старинные стихи, также сильно стершиеся. Вот что мог разобрать Чинн:
…дикая шайка
Покинула свои убежища и… Команда
. . .
И… щия селения доказывают его вели… заботы…
Человечн… надзор…рава возвращены
Народ… уступ… покорен без меча.
Некоторое время он стоял, наклонившись над могилой, думая об этом мертвеце одной с ним крови и о доме в Девоншире, потом проговорил, кивая в сторону равнин:
– Да, это большое дело – все вместе – даже моя маленькая доля. Он, должно быть, был достоин, чтобы его не забыли… Букта, где мои люди?
– Не здесь, сахиб. Никто не приходит сюда иначе как при полном сиянии солнца. Они ждут наверху. Подымемся и посмотрим.
Но Чинн вспомнил главный закон восточной дипломатии и ответил ровным голосом:
– Я пришел сюда только потому, что люди Сатпура глупы и не осмелились явиться к нам в полк. Прикажи им прийти ко мне сюда. Я не слуга, а господин бхилей.
– Я иду… я иду, – пробормотал старик.
Ночь приближалась, и каждую минуту Джан Чинн мог свистом призвать своего страшного коня из потемневшего кустарника.
В первый раз за свою долгую жизнь Букта ослушался приказания, покинул своего повелителя и не вернулся, он прижался к плоской вершине горы и тихо свистнул. Вокруг него задвигались люди – маленькие люди с луками и стрелами, с полудня наблюдавшие за Чинном и Буктой.
– Где он? – шепнул один из них.
– На своем месте. Он приказывает вам прийти, – сказал Букта.
– Сейчас?
– Сейчас.
– Пусть он лучше выпустит на нас Заоблачного Тигра. |
