– Ну, тогда…

– Но если мистер Рэнсом думает, что ему удастся это осуществить, – Мастерс снова покраснел, – пусть подумает еще раз. Предоставьте все мне, сэр. Я расстрою планы этого джентльмена.

– Нет, не расстроите, – спокойно возразил Г. М., – если вам нужна моя помощь.

Мастерс уставился на него.

– Вы оставите этого парня в покое, – продолжал Г. М. – Более того, проинструктируете полицию Олдбриджа не мешать ему.

– Вы спятили, сэр?

– Нет.

– Тогда почему вы просите меня об этом? Да, знаю! – поспешно сказал Мастерс, когда Г. М. начал делать впечатляющие жесты. – Вы старик. Это мне известно. Но назовите причину.

Какое-то время Г. М. не отвечал, словно пытаясь поймать ускользающее воспоминание.

– Роджер Бьюли, – бормотал он. – Роджер Бьюли.

Крышка большого круглого стола была влажной от расплескавшегося пива и следов стаканов. Обмакнув в пиво указательный палец, Г. М. дважды начертил на столешнице инициалы «Р. Б.» и вытянул шею, изучая их.

– Вам когда-нибудь приходило в голову, Мастерс, как странно выглядят слова, написанные задом наперед? – заговорил он. – Помните сцену в «Дэвиде Копперфилде»…

Мастерс отозвался о «Дэвиде Копперфилде» в выражениях, которые показались бы резкими даже покойному Уильяму Мейкпису Теккерею.

– Заткнитесь, – строго сказал Г. М. – Я говорю о сцене, где мальчик видит на оборотной стороне стеклянной витрины таинственное слово «ЯНЙЕФОК», которое в действительности означает «КОФЕЙНЯ». И был парень, который написал книгу о выпивке под псевдонимом Раб Нолас – «бар-салон» наоборот… – Г. М. пробудился от размышлений. – Вы спрашивали меня о чем-то, Мастерс?

Мастерс ухватился обеими руками за поля своей шляпы.

– Да, спрашивал! – огрызнулся он. – Я хочу знать…

– Ах да, – прервал Г. М., отмахнувшись от того, что хотел знать Мастерс, как от чего-то не имеющего значения. – Это напомнило мне, что у меня тоже есть к вам вопрос. Вы считаете эту пьесу о Бьюли новой важной уликой?

– Я считаю, что она может привести нас к новой улике. Разве не так? Если кто-то знает слишком много…

– Но мы должны убедиться, что это не имеет какого-то невинного объяснения.

– Например?

– Господи, Мастерс, вы говорите так, словно эти сведения никто не мог разгласить. Хотя бы эта девушка, Милдред Лайонс. Предположим, она рассказала кому-то о своем ужасном приключении, и это дошло до ушей подающего надежды автора. Можете вы, будучи женатым, придумать способ удержать женщину от болтовни?

– Безусловно, могу! Если от этого зависит ее жизнь. – Мастерс постучал по столу указательным пальцем. – Бьюли – убийца, сэр. Мы предупреждали девушку, что, если он когда-нибудь узнает имя свидетеля, способного отправить его на виселицу, ее жизнь не будет стоить ни гроша. – Он щелкнул пальцами.

– Угу, – согласился Г. М., бросив, однако, на Мастерса странный взгляд.

– Более того, Милдред Лайонс так боялась Бьюли, что у нее случился нервный срыв. Нет, сэр, эта женщина держала рот на замке, или я голландец. Признаю, что одиннадцать лет – долгий срок и что такую историю интересно рассказывать у камина. Но…

Г. М. продолжал так же странно смотреть на Мастерса.

– Я только привел одно возможное объяснение, – проворчал он.