Голос ее дрогнул, сорвался, и сердце у Билла мучительно сжалось, на глаза набежали слезы. Кому, как не ему, любить ее и оберегать от всех напастей? Как он допустил…

— Доктор Кори, вы слушаете? Пожалуйста, выслушайте! — вторгся из другого будущего знакомый юношеский голос.

Билл бросил туда взгляд, а потом зажал уши ладонями и отвернулся от стола. Оба голоса слились в невразумительную умоляющую какофонию.

Сью на миртовом склоне — дитя отдаленного будущего, загнивающего мира, сползающего в пропасть небытия. Билли и его цивилизация, возможно, и впрямь столь прославленны, сколь они сами себя воображают, но цена этой славы непомерно высока. Изыскания Билла Кори лишили этих людей самостоятельности — их врожденной привилегии. Он украл у них также и право на счастье, и волю самим принимать решения, определяющие их собственное будущее. Нет, даже ради столь выдающихся достижений нельзя отнимать у человечества законное право выбирать свою судьбу. Если во власти Билла — устранить систему, отвергающую свободу, честь и счастье человека, пусть и обеспечивающую непрерывный прогресс, то выбора не остается. Слишком велики жертвы. Ему смутно припомнились слова из глубокой древности: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?»

А противоположность? Билл вздохнул. Счастье, мир, свобода, честь… Да, в мире, где живет Сью, есть все, чего нет у Билли. Но к чему все это приведет? К праздности, к упадку, к угасанию великой расы, которую цивилизация Билли мечтает вознести до самых звезд.

— Ия еще рассуждаю о выборе, — простонал Билл. — Но выбора-то нет! Если я женюсь на Салли и заброшу свою работу — одна дорога. Если женюсь на Марте и завершу эксперимент — другая. Обе неверны, но что же делать? Человек и человечество — у кого из них больше прав? Счастье плюс вымирание или отсутствие счастья, помноженное на величие и бессмертие, — что лучше?

— Кори! Доктор Кори!

Суровый голос Данна пробился сквозь сомнения, льдом сковавшие рассудок Билла. Он обернулся. Черты лица правителя, под стальным шлемом казавшиеся высеченными из камня, превратились в застывшую маску. Билл понял, что Данн принял некое бесповоротное решение, и испытал восхищение перед чувством ответственности этого человека. Не зря же его выбрали правителем!

— Вы сваляли дурака, Кори, что рассказали все это нам. Вы или дурак, или сумасшедший, или то и другое вместе. Вы понимаете, о чем я? Неужели вы думаете, что мы устанавливали этот контакт, не учитывая возможных затруднений? Та сила, что обеспечивает передачу звука и изображения из нашей эпохи в вашу, может стать и разрушительной! Нигде в анналах не записано, что Уильям Кори погиб от залпа из атомного бластера, сидя за своим рабочим столом, — но, боже мой, сэр! Если вы способны изменять прошлое, то мы тем более!

— Этим вы истребите и самих себя, — напомнил Билл, стараясь не поддаваться панике и вглядываясь в злобное лицо человека, который, вероятно, никогда раньше не встречался с открытым неповиновением.

Оставалось гадать, поверил ли он словам, похожим, по его мнению, на сущий бред. Билла разбирал нездоровый смех, но внутри уже пробежал холодок от того, что потомки его нерожденного сына из своего предполагаемого будущего, того и гляди, сотрут его самого с лица земли. Он произнес:

— Если меня не станет, вы и весь ваш мир исчезнете.

— Но исчезнем отмщенными! — запальчиво выкрикнул правитель, затем опомнился и добавил с сомнением: — Но что я такое говорю? Вы меня совсем свели с ума! Послушай, друг, будем же мыслить здраво! Ты можешь представить, как растворяешься в пустоте, будто тебя никогда и не было? Вот и я не могу!

— Если вы меня убьете, то каким образом весь ваш мир вообще зародится?

— Да к черту все! — заревел Данн.