Таково было свойственное детям понятие об этике. Но тревога ощущалась во всем доме. Взрослые лишь смутно чувствовали, что что-то не так. Дети, как поняла Джейн, ЗНАЛИ.

Позже они собрались на заднем дворе, под большой финиковой пальмой. Джейн машинально теребила свое ожерелье и ждала.

Она видела, как другие обменивались взглядами, говорившими: «Думаете, она и в самом деле заметила?» Наконец Беатрис, старшая, предложила сыграть в прятки.

— Ты должна ей сказать, Би, — влез тут же маленький Чарльз.

Беатрис пристально посмотрела на Чарльза.

— Сказать ей? О чем? Ты, Чарльз, с ума сошел.

Чарльз настаивал, хотя и не очень уверенно:

— Ты знаешь.

— Держите при себе свои тайны, — сказала Джейн, — но я все равно знаю, в чем дело. Он — не мой дядя.

— Видите?! — вскричала Эмилия. — Она тоже заметила. Я же говорила вам, что она заметила!

— Смешно, — бросила Джейн.

Она прекрасно знала, что тот человек в гостиной не ее дядя, никогда им не был, и что он усиленно притворялся — достаточно умело для того, чтобы убедить взрослых, — будто он всегда был тем, за кого себя выдает. Но ясным, лишенным предвзятости взглядом не достигшего зрелости существа Джейн могла видеть то, что было недоступно любому взрослому. Он был каким-то… пустым.

— Он приехал недавно, — сообщила Эмилия, — около трех недель назад.

— Трех дней, — поправил ее Чарльз, пытаясь помочь.

Однако его измерение времени не зависело от календаря. Он измерял время, сообразуясь со значительностью событий, и понятие «день» не служило для него стандартом. Когда Чарльз был болен или когда шел дождь, время для него тянулось медленно; когда же он совершал веселые прогулки в Океанском парке или играл на заднем дворе, время бежало гораздо быстрее.

— Это было три недели назад, — твердо сказала Беатрис.

— Откуда он приехал? — спросила Джейн.

Снова обмен взглядами.

— Не знаю, — осторожно ответила Беатрис.

— Он пришел из большого дупла, — сказал Чарльз. — Оно такое круглое и внутри все сверкает, как рождественская елка.

— Не ври, — одернула его Эмилия. — Ты что, видел это собственными глазами?

— Нет. Ну, может, только краешком.

— И они ничего не заметили?

Джейн имела в виду взрослых.

— Нет, — покачала головой Беатрис.

Все дети посмотрели в сторону дома, размышляя о непостижимости взрослых.

— Они ведут себя так, будто он всегда был здесь. Даже бабушка. Тетя Бетти сказала, что он здесь был еще до меня, но я-то знаю, что это неправда.

— Три недели, — сказал Чарльз, меняя мнение.

— Он всех их заставил чувствовать себя больными, — заметила Эмилия. — Тетя Бетти все время пьет аспирин.

Джейн размышляла. Подобные факты делали положение тревожным. Дядя трех недель от роду? Возможно, взрослые всего лишь притворяются, как они иногда это делают, руководствуясь своими непонятными взрослыми мотивами. Но почему-то такое предположение не казалось убедительным. Детей подобными штуками не обманешь.

Теперь, когда лед растаял и Джейн уже перестала выглядеть чужой, Чарльз пришел в большое волнение.

— Скажи ей, Би! Настоящую тайну, ты же знаешь. Можно мне показать ей Дорогу Из Желтого Кирпича? Пожалуйста, Би! А?

Снова повисло молчание. Чарльз слишком много выболтал. Джейн, конечно, знала про Дорогу Из Желтого Кирпича — она вела через всю Страну Оз, от Мертвой пустыни прямо к Изумрудному городу.