|
В углу стоял аппарат для охлаждения воды, и я знал, что уж мне-то не достанется ни глотка. Я уже предвкушал веселую забаву и не стал дожидаться ничьих указаний, а просто уселся на стул посреди комнаты и принялся ждать. Граймс и двое других легавых пару минут послонялись по комнате, снимая пиджаки, ослабляя галстуки, со скрежетом передвигая стулья. Граймс налил себе чашку воды из охладителя, и я услышал за спиной «буль-буль-буль».
Наконец они решили приступить к делу. Граймс взял на себя ведущую роль и остановился передо мной, а двое других сели поодаль. – Где ты был весь день? – спросил он. – Да в разных местах, – ответил я. – Имена и адреса, – потребовал Граймс. – Запамятовал, – сказал я. – Вношу ясность: я не отказываюсь отвечать, просто забыл. – Забыл, где шлялся день-деньской? – Да, сэр, забыл. Забыл, где шлялся день-деньской. На улице было ужасно жарко. Вероятно, этим все и объясняется. Одно я помню точно: нигде не было кондиционеров. – Как долго ты сожительствуешь со своей девицей? – спросил другой легавый. Я удивился. – Несколько недель. – Ты не надумал бросить ее? – Нет, – ответил я, гадая, куда он клонит. – А кто жил у тебя до нее? – поинтересовался Граймс. – А в чем дело? – Я первый спросил, – сказал он. – Отвечай. Я страшно смутился, мне понадобилась целая минута, чтобы вспомнить имя той девицы. Она была грудастой блондинкой и выглядела на миллион, хотя в койке едва тянула на пятнадцать центов. Черт, как же ее звали? Наконец я вспомнил. – Анита Мерривелл, танцовщица из «Ла Копла». – А до нее? – Почем мне знать? Думаете, я веду картотеку? Все эти расспросы казались мне совершенно бессмысленными. Я никак не мог понять, что происходит, а когда я не в состоянии понять, что происходит, я начинаю нервничать. Я машинально сунул руку в карман и достал сигареты, но Граймс тотчас выхватил у меня пачку. – Можно я закурю? – спросил он. – Да. – Я, конечно, понимаю, что ты шутишь, – сказал Граймс. Он извлек из пачки сигарету, потом вытащил еще три. – Это про запас. Ты ведь не возражаешь, правда? – Правда, – откликнулся я. Подошел еще один легавый. – Я бы тоже с удовольствием курнул на халяву, – сказал он. – Пожалуйста, – ответил Граймс. – Клей не возражает. – Он протянул легавому пачку, тот достал оттуда четыре сигареты, после чего смял пачку и бросил ее в угол. Граймс улыбнулся мне. – Извини, Клей, – проговорил он. – Кажется, курево кончилось, тебе не хватило. – Ничего, я уже несколько недель пытаюсь бросить курить, – ответил я. Он зажег одну из моих сигарет и выпустил струю дыма мне в лицо. Остальные двое тоже устроили перекур, один из них, кажется, даже затягивался. Комната была маленькая, а окна – закрыты. Скоро тут будет не продохнуть от табачного дыма. – Что ж, начнем сызнова, – предложил Граймс. – Ты собирался рассказать мне, с кем путался до Аниты Мерривелл. – Я забыл, – ответил я. – Всех забыл. Ни одного проклятущего имени не помню. – Очень жаль, – сказал Граймс. – Прекрасные воспоминания исчезли без следа. – Да, – согласился я. |
