– А вы ждали моего прихода, – сказал я телевизору. – Почему?

– Вообще говоря, не ждал. Но театральный продюсер проводит изрядную часть своей жизни за чтением пьес. Великое множество этих пьес – детективы.

А кроме того, есть еще и... – тут он указал рукой на телевизор. – Когда швейцар сообщил мне, что пришел человек, который хочет поговорить о Мэвис, я без особого труда понял, что мне дали роль в первой картине второго действия.

– Почему вы позволили мне подняться?

– Кабы я вас завернул, вы тотчас решили бы, что я и есть тот человек, которого вы ищете. Нынче вечером я не очень занят, и если мы с вами немного поболтаем, вреда от этого не будет. Кроме того, наш разговор может оказаться полезным для вас, хотя я вынужден признаться, что не понимаю, каким образом.

Но я хочу, чтобы убийцу поймали. Мэвис была славной девушкой.

– Мне говорили, она отличалась своекорыстием, – сказал я, вспоминая отзыв Бетти Бенсон.

Грилдквист засмеялся.

– Не совсем. Это весьма точная характеристика Мэвис, но, боюсь, она может увести вас в сторону. Мэвис не была шлюхой, она не легла бы в постель с любым, у кого есть деньги. Чтобы она обратила внимание на мужчину, он должен был ей понравиться.

– А нравились ей только богачи, – вставил я.

– Думаю, в ее жизни просто был такой этап. Полагаю, что, повзрослев, она переросла бы это. Так ее настроило замужество.

– Замужество?

– Вы, должно быть, слышали, что она была замужем.

– Еще в своем родном городе?

– Да. За каким-то рабочим. Перед ней открывалось лучезарное будущее на каком-нибудь пригородном ранчо. Муж предложил ей свою любовь и свою защиту, но уж никак не благополучие. А потом бросил ее. И с тех пор она больше не хотела ни любви, ни заботы, а жаждала лишь благополучия. Это вполне можно понять.

– Вы не знаете, какое имя она носила в браке?

– А разве не Сент-Пол? Хотя нет, наверное, это все-таки был сценический псевдоним. Мне очень жаль, но она, по-моему, никогда не называла имени мужа.

Мэвис не любила говорить о нем.

– А когда вы с ней познакомились?

– Пол Девон как-то притащил ее на вечеринку. Он преподает в театральном училище и подрабатывает режиссурой в около бродвейских театрах. Тогда они уже какое-то время встречались.

– Но вы оказались богаче.

Он улыбнулся телевизору.

– Стало быть, к этому сводится мое мужское обаяние? Наверное, вы правы.

Я был богаче. Кроме того, я был бродвейским продюсером, а Мэвис отчаянно хотела стать звездой.

– У нее было хоть какое-то дарование?

– Самая малость. Явно недостаточно. Она была слишком порывиста, и ее прочтение ролей не отличалось глубиной.

– Почему вы расстались?

– Моя жена задумала разводиться. Я решил, что лучше какое-то время вести себя безупречно, чтобы не давать ей в руки козырей. А когда все кончилось, Мэвис уже была с кем-то другим. Кажется, с парнем из ночного клуба.

– Как вы это восприняли?

– Завел другую девушку, – он отвернулся от телевизора, чтобы одарить меня улыбкой. – Я не желал Мэвис зла. Кроме того, прошло уже три года.

– Вы с ней еще виделись?

– Раз или два, на вечеринках.