– Но дело Бетти Бенсон еще не закрыто, – напомнил я ему. – По правде сказать, это и есть основная причина моего приезда сюда.

– Это я улажу в два счета, – сказал он. – Можно свалить на Билли-Билли оба убийства. А легавые не станут слишком уж усердствовать, выясняя, кто его убил. Стало быть, дело завершено. Пусть все так и остается, вот тебе мое мнение.

– Как я уже говорил, ты должен обсуждать это не со мной.

– Я побеседую с Эдом, – сказал Клэнси. Он произнес это очень твердым тоном, и я понял, что ему понадобится время, чтобы набраться храбрости.

Только потом он позвонит Эду Ганолезе и скажет, что тот действует не правильно.

Ну, да это не мое дело.

– Вернемся к Бетти Бенсон, – предложил я. – Я был там, говорил с ней, пил кофе, оставил отпечатки пальцев по всему дому. Они определили время убийства с точностью до получаса, и я уже признался, что какую то часть этого времени был там.

– Когда ты уходил, она была жива, и все тут.

– Как я это докажу?

– Во сколько ты покинул квартиру?

– Около четырех. А убили Бетти Бенсон между четырьмя и половиной пятого. Я признался, что ушел в четыре.

– Хорошо, куда ты потом отправился?

– Прямиком домой. Парень в гараже может сказать, во сколько я приехал.

Они записывают время, когда забирают и выдают машины.

– Прекрасно. В четверть пятого ей позвонил телемастер, и она еще была жива. Я могу это устроить. У нее был телевизор?

– В гостиной не было.

– Хорошо. Она ответила: «Извините, но у меня нет телевизора». Это было в четверть пятого. Я смогу обстряпать это завтра к десяти утра. Потом мы пустим слушок, что Кэнтел совершил и второе убийство, и снимем тебя с крючка.

– Но зачем он ее убил? Они даже не были знакомы. Не уверен, что легавые схватят эту кость.

– Только сам Кэнтел мог сказать, зачем он ее убил, но, увы, его нет в живых, – Клэнси обворожительно улыбнулся мне. Теперь это был блистательный оратор, упивающийся каждым мгновением своего выступления. Он прекрасно умел стряпать алиби и выдумывать такие мудрые нагромождения событий, что никто на свете не смог бы разгрести их и докопаться до истины. Вот почему он был великолепен в зале суда.

– Что ж, если ты полагаешь, будто сумеешь это сделать... – проговорил я.

– Я сумею это сделать. Прямо с утра. Ты вполне мог приехать ко мне в контору к девяти часам, и я бы все устроил.

– Эд велел мне встретиться с тобой незамедлительно.

– Эд слишком всполошился. Если это все...

– Все, – ответил я и, поднявшись на ноги, добавил:

– Я мистер Клей, да?

– Роберт Клей, – сообщил он мне. – Ты работаешь у Крейга, Гарри и Бурка.

– Это мне вполне подходит.

Клэнси проводил меня до парадной двери, громко рассуждая о делах Крейга, Гарри и Бурка, которых я знать не знал, и вышел вместе со мной на веранду, прикрыв дверь.

– Извини, что я взбеленился, Клей, – прошептал он. Улыбка вспыхнула как неоновая вывеска, и хозяин дома радушно потрепал меня по руке повыше локтя.

– Просто не люблю брать работу на дом.