Прослышав о ее смерти, о том, что она убита, я был и потрясен, и взбешен.

Кто-то уничтожил мое достояние, нечто очень ценное для меня. Я перемолвился со своим приятелем из полицейского управления, сказал ему, что надо бы побыстрее схватить и осудить преступника. Мною руководила вполне оправданная жажда мщения. Но потом я увидел происшедшее в ином свете. Я старик, приударивший за молодой женщиной и выставивший себя дураком. Когда вы впервые пришли ко мне, я решил, что вам не следует этого знать. Никто не должен был знать, каким болваном и слабаком оказался Эрнест Тессельман. Ведь я всегда гордился своей силой.

Немного помолчав, он отвернулся от окна и взглянул на меня.

– Теперь вы узнали все, что хотели, и можете уходить. Если у вас есть желание найти убийцу Мэвис, найдите его. Мне все равно. Потерю достояния можно пережить, каким бы ценным оно вам ни представлялось когда-то.

– Мистер Тессельман...

– Кажется, вам жаль меня, – сказал он. – Но я меньше всего нуждаюсь в вашем дешевом сострадании. Я никогда в жизни не искал ничьей жалости, и теперь не собираюсь.

– Мистер Тессельман, – повторил я, но он опять повернулся ко мне спиной и уставился в окно.

Смокинг сделал шаг в мою сторону.

– Пора откланиваться, приятель, – сказал он.

И я откланялся.

Глава 24

Я знал, что Элла еще дома, и не хотел возвращаться туда, чтобы опять сидеть с ней рядом в гнетущем молчании. Было только полпятого, а Элла уходила на работу в семь. Значит, мне надо было как-то убить два с половиной часа. Я скоротал время в баре за полквартала от конторы Тессельмана, размышляя об убийстве Мэвис Сент-Пол и заставляя себя не думать об Элле.

Сидя в отдельной кабинке над бокалом виски с содовой, я раскрыл записную книжку и взглянул на три оставшиеся фамилии. С Эрнестом Тессельманом я уже поговорил и теперь был убежден, что он сказал мне правду.

Всю правду или только ее часть – это другой вопрос. Но то, что он поведал мне о своих отношениях с Мэвис Сент-Пол, соответствовало действительности. А вдруг Мэвис в последнее мгновение пошла на попятный? Вдруг она решила, что не стоит выходить замуж за старикашку Тессельмана? Он сам сказал, что Мэвис была его лебединой песней. А вдруг она наступила на горло этой песне? Как я успел заметить, старик кипел от гнева. Если Мэвис отшила его, сказала, что уходит, Тессельман мог взбеситься, схватить нож и зарезать ее насмерть. А потом, поняв, что его заподозрят, выбежал из квартиры, нашел человека, который мог заменить его в роли главного подозреваемого, и отправился домой, чтобы прикинуться убитым горем, как только ему сообщат плохую весть.

И тут меня озарило. Не понимаю, почему этого не случилось раньше, но я вдруг понял, что все должно было происходить совершенно иначе; Мэвис Сент-Пол убили в квартире на Восточной шестьдесят третьей улице. Тем же вечером, но немного раньше, Джанки Стайн видел Билли-Билли лежащим без чувств в каком-то закутке возле кинотеатра на Восточной шестой улице, за пятьдесят семь кварталов от места преступления. Поездка от Шестьдесят третьей до Шестой и обратно заняла бы почти час и, кроме того, убийце не было нужды переться в такую даль, чтобы найти отрубившегося бездельника.

До сих пор я исходил из убеждения, что выбор пал на Билли-Билли случайно, а посему эта история представлялась мне лишенной смысла. Нет, умник отправился искать не первого попавшегося пьяницу. Ему был нужен именно Билли-Билли Кэнтел.

Более того, он отправился за Билли-Билли не после, а до убийства Мэвис Сент-Пол. Он нашел Билли-Билли, запихнул в машину, привез к дому Мэвис, втащил наверх, уложил на кушетку, потом зарезал Мэвис и удрал.

Конечно же, конечно, именно так все и случилось.