Грэй попрощался с ней довольно сухо. Впрочем, Ди даже не могла осуждать его – кто знает, как она вела бы себя, окажись на его месте… Душу обволокла вязкая грусть, к которой вскоре добавилась тревога. Если Ди померещилось – значит, она чрезмерно впечатлительна. А если нет… Тогда призрак Мелины Джилс действительно бродит по окрестностям Гринвуда. Или кому-то очень хотелось, чтобы именно Ди увидела этот «призрак»… Только кому? Какая жалость, что она не смогла разглядеть лица этой девушки… Или – какое счастье?

На полу в своей комнате Ди увидела сверток – что-то, завернутое в блестящую переливающуюся бумагу. Наверное, здесь была тетя Герти и забыла сверток. Только почему на полу? Уронила? Любопытная Ди не удержалась и развернула бумагу – внутри оказался очень симпатичный плюшевый мишка, в лапках которого красовалось сердце, обшитое атласом. Сердце Ди радостно забилось – этот мишка едва ли был оставлен здесь тетей… Улыбаясь, она посмотрела на распахнутое окно – Ди всегда оставляла его открытым, потому что не любила духоты. Это Грэй… Кто еще способен на такой милый мальчишеский поступок… Зря она сомневалась в нем. Завтра она обязательно поговорит с ним и попробует загладить свою вину. Если ее видение можно так назвать…

И все же… Кто она – девушка в алом шарфе? Призрак, человек или плод воспаленного воображения Ди? Эта мысль не оставляла ее в покое. Как и поцелуй на берегу озера…

Нет никаких сомнений – этот поцелуй был полной противоположностью первому. Грэй Годри стал совсем другим. Лишь бы только он не разочаровался в ней, не увидел в ней то же, что и Стив, – эгоистичную девчонку, которая не способна ни на нежность, ни на любовь… Хотя сегодняшним своим поведением Ди вполне могла доказать Грэю, что она именно такая. Только бы было не поздно все исправить…

11

Брокер все утро вел себя очень и очень странно. Ди никак не могла объяснить себе причину его поведения и заподозрила, что птица заболела.

– Брокер, ну что с тобой такое? – Она смотрела на попугая грустными рыжими глазами, а тот только размахивал крыльями и перелетал с табуретки на стул, со стула на стол, со стола на зеркало и так далее.

Пока Ди ломала голову над тем, что вызвало у попугая такое беспокойство, в комнату зашла тетя Герти.

– Ди, к тебе Грэй, – произнесла она совершенно ровным тоном – тетя Герти уже начала воспринимать Грэя как будущего мужа племянницы.

– Сейчас спущусь. – Ди попыталась ответить так же спокойно, но скрыть волнение ей не удалось.

Впрочем, для тетушки давно уже не было секретом, что ее племянница и племянник ее подруги влюблены друг в друга до беспамятства. Только зачем-то до сих пор пытаются это скрывать…

Ди взяла Брокера, который продолжал бить крыльями даже у нее в руках, и спустилась вниз. Лицо Грэя, на котором была заметна борьба радости и обиды, представляло собой забавное зрелище. Ди хотела улыбнуться и отпустить какую-нибудь шутку по этому поводу, но воздержалась – может быть, и сама она со стороны выглядит не лучше. Влюбленные люди кажутся окружающим ужасно глупыми, а Грэй – она уже почти не сомневалась в этом – был влюблен. Это открытие, сделанное ею вчера, наполнило ее таким несказанным счастьем, что сегодняшнее утро казалось ей самым лучистым и радостным во всей ее жизни. Ей хотелось подойти к Грэю, поцеловать его в эти обиженно надутые губы, коснуться морщинки, залегшей на его красивом лбу, и закричать вызывающе и счастливо на весь Гринвуд: «Я люблю тебя!». Но рядом стояла тетя Герти, которая едва ли оценила бы эту выходку…

Это поющее настроение омрачал только Брокер, поведение которого не на шутку тревожило Ди.