Это было сделано так быстро, что Уиллоби не успел предупредить беднягу. Он лишь мельком заметил отблеск огня на лезвии, которое вонзили в спину Сулеймана. Пенджабец вскрикнул и упал, а патан, сидящий напротив, выхватил из своих лохмотьев пистолет с кремниевым затвором и выстрелил в слугу Уиллоби. Тот успел выхватить револьвер, сделал один лишь выстрел, и дикарь упал в костер с простреленной головой. Сулейман повалился в лужу собственной крови и затих.

Все это произошло в считанные мгновения, пока Уиллоби вскакивал на ноги. Он был безоружен и беспомощно стоял на месте, не в силах сделать и шага. Один из людей поднял винтовку и выстрелил. Уиллоби услышал, как пуля ударилась о камень за его спиной. Моментально справившись с растерянностью, он повернулся и юркнул в расщелину. Спустя миг он уже бежал по узкой щели, подгоняемый торжествующим воем у себя за спиной.

Внезапное нападение было грубым, неумелым и, кажется, непредумышленным. Дикарь случайно оказался за спиной Сулеймана и повел себя сообразно своим естественным инстинктам. Уиллоби понимал, что, будь у него револьвер, то, вероятно, он бы смог предотвратить нападение, или, по крайней мере, принять удар на себя. Раньше ему никогда не приходилось прибегать к таким мерам: он всегда полагал, что дипломатия лучше огнестрельного оружия. Но за сегодняшний день эта самая дипломатия дважды потерпела сокрушительное поражение, выявив все недостатки и слабости его системы. Уиллоби с самого начала испортил все дело.

Однако ему не давала покоя мысль, что скоро его уже не смогут осудить ни он сам, ни официальные власти. Подтверждением тому были кровожадные вопли, раздающиеся за его спиной.

Уиллоби охватил невыразимый страх. Его язык, казалось, присох к небу, а на коже выступил липкий пот. Он бежал по темному ущелью, как бежит человек, преследуемый тигром. Он слышал, как топают за его спиной одетые в сандалии ноги, и, дрожа от страха, ждал удара ножом.

Внезапно ущелье кончилось, и Уиллоби увидел перед собой похожий на покатую крышу дома утес. Он вздымался почти отвесно, чернея на фоне иссиня-черного, усыпанного звездами неба. Тяжело дыша, Уиллоби начал карабкаться вверх. Он знал, что преследователи где-то близко, хотя в темноте никого не видел.

Но зоркие глаза патанов углядели неясно очерченную на фоне звезд фигуру, ползущую по гребню утеса. Внизу в темноте заиграли языки красного пламени. До Уиллоби доносились звуки частых ударов свинца о скалистую стену. На последнем дыхании он переполз через гребень утеса и начал спускаться по другой стороне. Но дойти до конца ему не удалось. Почти тотчас он наткнулся на что-то твердое, но податливое. Полуслепой от пота и усталости, он увидел чей-то смутный силуэт с угрожающе поднятой винтовкой. Англичанин вскинул руку, и тут из глаз его посыпались искры. Больше он ничего не слышал.

Когда Уиллоби пришел в сознание, его больше всего поразили доносящиеся издали пистолетные выстрелы. Потом он понял, что это кровь пульсирует у него в голове. Подняв руку, он нащупал плотную повязку. Хотя он лежал на овчинной подстилке, его насквозь пронизывал холод голой скалы. Уиллоби с усилием приподнялся на локтях и потряс головой, стиснув зубы от боли.

Он лежал в темноте, но в нескольких ярдах от него колыхалась ослепительно белая занавеска. Он выругался, поморгал, и его замутненное зрение прояснилось.

Теперь он видел, где находится. Это была пещера, а белая ткань занавешивала вход, через который проникал лунный свет. Уиллоби попытался встать, но чья-то грубая рука схватила его за плечо и резко вернула на место. В это время снаружи раздался выстрел, и пуля, с жалобным воем влетев в пещеру, ударилась о каменную стену.

— Лежите, саиб! — прорычал чей-то голос на пушту.

Только теперь Уиллоби понял, что в пещере он не один.