При содействии падре Валиньяно нам, кажется, удается заполучить большую джонку. Но как неверны и обманчивы людские расчеты! Сегодня нам сообщили, что лодка сильно источена белыми муравьями. А здесь так трудно достать смолу и жесть!

Каждый день я понемножку пишу это письмо, и оно становится похожим на дневник, только что не проставлены даты... Запаситесь терпением и читайте... Неделю назад я писал, что белые муравьи сильно повредили приобретенное нами судно, но к счастью, с Божьей помощью удалось справиться с этой бедой. Джонку обшили изнутри досками; мы собираемся достичь в ней Формозы и, если суденышко наше выдержит плавание, оттуда прямиком отправимся в Японию. Молим Господа лишь о том, чтобы в Китайском море не попасть в шторм.

Теперь перехожу к горестному известию. Я уже писал Вам, что Санта-Марта, совсем ослабевший за время долгого, изнурительного плавания, в довершение всех бед заболел малярией. Сейчас он лежит пластом с новым приступом лихорадки, у него то жар, то озноб. Вы представить себе не можете, какой он худой, изможденный - а ведь раньше был крепким, сильным мужчиной. Глаза налиты кровью, мокрая салфетка, которую кладут ему на лоб, чтобы облегчить страдания, в одно мгновение становится такой горячей, будто ее окунули в кипяток. Не может быть и речи о том, чтобы везти больного в Японию. Падре Валиньяно тоже сказал, что не даст разрешения на отъезд, если мы вознамеримся взять с собой Санта-Марту.

- Мы отправимся вперед, - утешал Гаррпе больного, - и все устроим к твоему приезду, только выздоравливай...

Но кто предскажет, доживет ли он до этого часа, и кто знает, не попадем ли мы в плен к язычникам, подобно другим христианам?

Санта-Марта оброс бородой, щеки ввалились. Он молча смотрел в окно, сквозь которое видно было, как солнце, похожее на красный стеклянный шар, постепенно погружается в море. О чем думал наш товарищ в эти минуты? Ваше преосвященство хорошо его знает и, наверное, догадывается, о чем... О том дне, когда, благословляемый Вами и Его преосвященством Даско, он взошел на корабль... О долгом и трудном плавании. О страданиях из-за болезни и жажды... Во имя чего мы вынесли это? Зачем приплыли сюда, на край света, в этот жалкий городишко на Востоке?.. Мы, священнослужители, несчастное племя, мы родились лишь затем, чтобы всецело посвятить себя служению людям, но священник, лишенный этой возможности, несчастен вдвойне. В особенности такой, как наш Санта-Марта. В Гое он стал еще более ревностным почитателем святого Франциска Ксавье, он каждый день посещал могилу этого праведника, окончившего свои дни в Индии, и усердно молился о благополучном исходе нашего путешествия.

Каждый день мы возносим молитвы во исцеление больного, но покамест состояние его не улучшается. Впрочем, что ни делается, все к лучшему; неисповедимы пути Господни, их не постичь разуму человеческому... Приближается время нашего отплытия, через две недели мы выходим в море. Верую, что Господь сотворит чудо и все завершится благополучно.

Ремонт купленной джонки продвигается довольно успешно, места, поврежденные муравьями, законопачены и обшиты досками, так что судно совершенно преобразилось. Двадцать пять моряков-китайцев, которых с помощью падре Валиньяно нам удалось нанять, так худы, что походят на больных после нескольких месяцев голодовки. Однако мышцы их жилистых рук напоминают мотки железной проволоки и обладают удивительной силой. Этими руками они играючи поднимают самые тяжелые ящики с провиантом. Не руки, запросто железные клещи... Теперь нам осталось ждать лишь попутного ветра.

Что до японца Китидзиро, так он тоже трудится вместе с китайцами, таскает ящики, помогает чинить паруса, а мы стараемся получше присмотреться к этому человеку, которому вручаем, быть может, свою судьбу. Пока нам удалось уяснить только то, что личность он довольно изворотливая, хитрая, но, судя по всему, свойства эти проистекают из присущей ему слабости духа.