Она нежно прижала к себе младенца. И вдруг услышала знакомый голос.

— Вы что здесь делаете, вы, ленивая дуреха? Вам деньги платят за то, чтобы вы работали, а не чаи распивали!

— М-мисс Гадкинс, я только п-присела п-передохнуть на м-минутку… Я т-три часа выскребала к-кухонный п-пол.

— Идите-ка наверх и займитесь делом. И, если вы собираетесь и дальше хныкать из-за этой пропавшей девчонки, то покупайте собственные салфетки, чтобы утирать слезы.

Миссис Тринкелбери душераздирающе всхлипнула и шагнула к двери. Молли неслышно помчалась по лестнице на второй этаж, пробежала по холодному коридору и влетела в комнату для малышей. Она была в точности такой, какой Молли помнила ее с детства.

Занавески на окнах были задернуты, и сквозь них в комнату струился розовый свет. В кроватке спал крошечный очаровательный чернокожий мальчик. Молли нежно погладила его по головке и положила младенца на застиранную простыню рядом с ним. Крошка Молли в своей кружевной шелковой рубашечке выглядела здесь несколько не к месту. Молли пощекотала ей подбородок, и она рассмеялась.

Затем Молли отошла в тень, в дальний угол комнаты, и присела на стул. Миссис Тринкелбери прошаркала по коридору, вошла в комнату и приблизилась к кроватке. Она тут же увидела младенца Молли.

— Что это? Ах ты г-господи ты боже мой! — воскликнула она в изумлении. Затем добавила: — Господи, неужели это п-правда? — и залилась счастливыми благодарными слезами.

Добрая женщина плакала, и смеялась, и прижимала к себе младенца, а тот радостно попискивал в ответ.

Где-то очень-очень глубоко у Молли сохранилась память об этой радости. Девочка тихо вышла из тени и коснулась плеча миссис Тринкелбери. Как только та обернулась, Молли глянула прямо в ее опухшие, покрасневшие от слез глаза и мгновенно загипнотизировала ее.

— Вы забудете о том, что младенец куда-то пропадал, — произнесла она, положив руку на голову миссис Тринкелбери. — Вы забудете всё, связанное с этим событием. Если когда-нибудь кто-то спросит вас о пропаже ребенка, вы не поймете, о чем идет речь. Для вас этого просто никогда не было. Понятно?

Миссис Тринкелбери кивнула.

— С этой минуты вы не будете принимать ругань мисс Гадкинс слишком близко к сердцу. Будете считать ее несчастной старой дурой. Когда я уйду, вы выйдете из

транса и забудете о том, что видели меня. — Молли поцеловала женщину в щечку. — Помните, миссис Тринкелбери, что Рокки и Молли и все остальные дети очень вас любят. — Молли вошла во временной поток вместе с миссис Тринкелбери. — Я запечатываю свои распоряжения кодовой фразой: «ВОЛШЕБНЫЕ ПИРОЖКИ». Потом, вернувшись в реальный мир, Молли вышла из комнаты. Позади слышался голос миссис Тринкелбери.

— Ах ты моя сладенькая, — приговаривала та. — Ты меня совсем очаровала, умилила до слез. С-сама не понимаю, почему я плачу.

Молли спустилась в холл. Из кухни доносился громкий голос мисс Гадкинс. Молли открыла двери и спустилась по лестнице на кухню. В нос тотчас же ударил тошнотворный запах пирога с угрем.

— Как может ребенок просто исчезнуть? Объясни мне, пожалуйста, — невнятно произнесла мисс Гадкинс.

— Может, она не так глупа, как кажется, — откликнулся кто-то с набитым ртом. Молли узнала голос Эдны, грубой и злобной приютской кухарки. — Я по-прежнему считаю, что она продала это отродье. Интересно, сколько она за нее получила? Потом продаст шоколадного мальчишку…

— И окажет нам услугу, — ответила мисс Гадкинс, гоняя вилкой по тарелке кусок угря и царапая фаянс — Нам повезет, если мы от них избавимся.