Я знаю, что ради него я должна быть сильной. Я должна хозяйничать на ферме. В эту землю Рендалл вложил свою душу. Но… да поможет мне Бог… Он уехал лишь несколько дней назад, а я так одинока. Я чувствую, что лишилась сердца.

Становилось слишком темно, чтобы читать, и Лорен отложила дневник в сторону. При свете мерцающего пламени она смотрела в лицо Адриана. Она не знала, смогла бы ли она понять содержание дневника три месяца назад, но сейчас ее сердце разрывалось точно так же, как и сердце Meлиссы Кендалл.

И она размышляла о том, было ли у нее когда-нибудь такое мужество, как у Мелиссы.

На следующее утро Адриан проснулся от боли. Мучительная боль, дававшая о себе знать при малейшем движении, мгновенно вырвала его из объятий сна. Было неразумно так долго ехать, но он был не в состоянии ждать.

Лорен. Риджли. Они владели его мыслями, он видел их во сне. И они так упорно ускользали от него!

Адриан чувствовал, что с каждым днем Риджли становится от него все дальше и дальше. И Лорен тоже. Каким-то непонятным образом он чувствовал, что она отдаляется от него.

Они были так близки во время побега, в то время, которое они провели в сарае. Но теперь в глазах у Лорен опять появилось такое выражение, словно что-то ее гнетет. И несмотря на то, что она ухаживала за ним очень заботливо и нежно и постоянно была с ним, она, тем не менее, напоминала ему птицу, готовую улететь.

Он молча проклинал свою слабость. Боль он еще мог терпеть. Он терпел ее мальчиком, затем офицером. Но слабость — это было нечто такое, чего он не мог контролировать, и поэтому она его возмущала.

Лорен была неподалеку. Она наконец-то заснула. Хотя первые два дня Адриан время от времени впадал в бессознательное состояние, но каждый раз, когда он приходил в себя, она была рядом. Молодой лейтенант из их эскорта с завистью сказал ему, что несмотря на все уговоры, Лорен не шла отдыхать. Ее просто невозможно было оторвать от Адриана.

Глядя на нее, Адриан в который раз подумал о том, как бы ему хотелось знать о ней правду. Честность и преданность были качествами, которые он ценил больше других. Он знал, что не добился от Лорен честности, но в последние несколько дней он имел возможность убедиться в ее преданности и даже более того.

Но этого было недостаточно. Глядя на ее лицо, нежное и кроткое во сне, он понимал, что хочет, чтобы она была с ним всегда. Боролась вместе с ним, спала с ним, делила с ним трудности. Она одновременно и бросала ему вызов, и вызывала в нем желание ее защитить. Никто и никогда не вызывал в нем подобных чувств. Никто и никогда так не трогал, так не волновал его.

Он вздохнул и, поморщившись, повернулся, размышляя о том, как неожиданно иногда поворачивается жизнь. Но скоро он уедет домой, в Англию. Возможно, даже в Риджли. Он мог бы попытаться выкупить Риджли.

И Лорен будет с ним. Так или иначе, но она будет с ним.

ГЛАВА 23

Густой и тяжелый туман ограничивал видимость до нескольких футов. На палубе «Салли-Энн» толпился народ, но Лорен даже не могла как следует видеть Адриана, стоявшего неподалеку от нее.

Сквозь густую завесу тумана едва мерцали огни Уилмингтона и множества других кораблей, часть из которых тоже начала ставить паруса.

Лорен терзали сомнения и даже страх. Она пускается в опасный путь… а потом ей будет грозить еще большая опасность.

Неведомое, непредсказуемое море… Бермуды… А потом… Она не знала, что будет потом.

Она взглянула на Адриана. В нем чувствовалось напряжение. На его здоровом плече сидел Сократ, не покидавший хозяина с тех пор, как он был ранен. На Адриане была новая рубашка, скрывавшая толстый слой бинтов на его больном плече.

Всемилостивый Боже, какой же это был долгий путь, и каким же он был болезненным для Адриана… Эта бесконечная верховая езда до Фредериксберга, где они купили новую одежду.