– Подождите! – истошно вскрикнула им вслед медсестра Женечка.

Лера почувствовала, как дрогнула ладошка пикапера в ее ручище. Они застыли, как попавшиеся с поличным преступники, и медленно повернулись. Никто не позволит им уйти, обреченно поняла Лера. Их раскусили.

– Вы такая красивая пара! – Женечка во все свои серые глаза смотрела на них.

– Что? – хрипло выдохнула Лера.

– Это так романтично – вы выжили после того, как вас ударила молния. Как будто небесные силы вас связали! – Женечка взволнованно сложила руки на груди.

Лера с пикапером недоуменно переглянулись. Что несет эта идиотка?

– Я только хотела узнать, как вы познакомились?

А вот и вопрос на засыпку, когда они уже на пороге свободы.

– На остановке, – быстро сказала Лера, надеясь успеть раньше пикапера.

Но тот тоже поторопился и одновременно с ней брякнул:

– В самолете.

Ноздри психиатра хищно затрепетали. И Лера поняла, что они в шаге от провала.

– Так все-таки где? – растерялась Женечка.

Лера сжала руку пикапера, давая знак, чтобы молчал, и сымпровизировала:

– Сначала на остановке автобуса в аэропорту. Лера наехала на меня своим чемоданом. А в самолете оказалось, что мы сидим рядом.

– Как романтично! – восторженно выдохнула Женечка. – Получается, ваш роман начался в облаках, а сегодня небеса связали вас одной молнией на двоих.

Лера потянула пикапера к двери:

– Ну, мы пойдем!

– Стойте! – снова вскрикнула медсестра.

Лера с пикапером резко обернулись. Что еще?!

– А куда вы летели?

– В Париж! – рявкнула Лера.

– В Рим! – одновременно брякнул пикапер.

– Так все-таки в Париж или в Рим? – растерялась Женечка, а психиатр задумчиво потер бороду, наблюдая за ними, как за редкими экспонатами в музее.

Кажется, он уже мысленно добавлял их случай в свою докторскую диссертацию и представлял, как будет рассказывать ученым коллегам, что этим двоим психам не удалось заморочить ему голову, как они ни крутились. «Представляете, сошли с ума после удара молнией. Одна молния на двоих. Редкий случай!» – Лера как наяву услышала его торжествующий голос, и ей стало дурно.

– В Париж с пересадкой в Риме, – нашелся пикапер и, пародируя Женечку, нараспев протянул: – Это было та-а-а-ак романтично! Мы с Ником гуляли по Елисейским Полям и целовались на Эйфелевой башне! А на обратном пути в самолете было нечем дышать, потому что все туристы везли с собой сыр с плесенью. А он такой пахучий! – Он тоненько хихикнул, а хорошенькое лицо Женечки разочарованно вытянулось, когда великая романтическая история закончилась на такой неромантической ноте.

– Пойдем, зая! – Лера резко потянула пикапера на выход. – У меня от твоих рассказов слюнки потекли!

До самого выхода из больницы они шли, крепко держась за руки.

– Вот надо было тебе про самолет вылезать со своим языком?! – прошипела Лера, когда они достаточно удалились от палат.

– Это твой язык! – Он обиженно показал ей кончик языка.

Лера до последнего боялась, что светило психиатрии бросится за ними в погоню. Или на крыльце их встретит бригада медиков со смирительными рубашками наготове.

Но на крыльце никого не оказалось. Время было позднее, большинство персонала разошлось по домам, и время для посещений закончилось.

– Даже не верится, что нас отпустили, – сказала Лера и выпустила руку пикапера.