Энцо кивает.

— Некоторые обнаруживают в себе силы позже других, но все наши истории схожи. Я знаю, что такое расти меченым, Аделина. Все мы знаем, каково это — быть мерзкими выродками.

— Все мы? — переспрашиваю я. Мои мысли снова возвращаются к деревянным дощечкам с гравировкой, к слухам о Молодой Элите. — Есть и другие?

— Да.

— Кто они? Сколько их?

— Немного. Но нас становится всё больше и больше. Примерно через десять лет после того, как в Кенетре утихла лихорадка, некоторые из нас начали заявлять о своем существовании. Странный случай тут, необычное происшествие там. Семь лет назад деревенские жители в Трис Ди Маре до смерти забили камнями маленькую девчушку за то, что она посреди лета покрыла местный пруд льдом. Пять лет назад люди в Удэре сожгли парня за то, что он прямо на глазах любимой заставил распуститься букет цветов. — Он сжимает руки, и мой взгляд снова останавливается на кровавых пятнах, покрывающих тонкую кожу перчаток. — Как видишь, я по вполне очевидным причинам держал в секрете свои способности. Но потом, встретив еще одного человека, которого лихорадка так же, как и меня, одарила странной силой, я передумал.

— Значит, вы — Молодая Элита. — Вот. Я, наконец-то, сказала это вслух.

— Так люди называют нас и наши способности. Инквизиторам это ненавистно. — Энцо криво улыбается одним уголком губ. — Я лидер общества «Кинжала», группы Молодой Элиты, и мы стараемся найти себе подобных до того, как их найдет Инквизиция. Но мы не одни. Я уверен, по миру разбросано множество таких, как мы. Моя цель — найти нас всех и объединить. Казнь посредством сожжения Инквизиторы устраивают каждый раз, как, по их мнению, находят кого-то из Молодой Элиты. Некоторые люди бросают своих меченых членов семьи, боясь того, что те принесут несчастье. Король оправдывает свое ужасное правление существованием мальфетто. Как будто это мы виноваты в том, что население нищенствует. Если мы не будет бороться, то король с Инквизиторами уничтожат нас всех, каждого, кого пометила кровавая лихорадка. — Его взгляд ожесточается. — Но мы будем бороться. Будем же, Аделина?

Слова Энцо напоминают мне о странном шепоте, сопровождающем мои иллюзии — темном, мстительном, искушающем и властном. Тяжесть ложится на грудь. Я боюсь. Но заинтригована.

— Что вы будете делать? — шепчу я.

Энцо откидывается на спинку кресла и устремляет взгляд в окно.

— Захватим трон, разумеется. — Его голос звучит почти бесстрастно, словно он говорит о своем завтраке.

Он хочет убить короля? А как же Инквизиторы?

— Это невозможно, — выдыхаю я.

Он искоса смотрит на меня, одновременно грозно и с удивлением.

— Разве?

Мою кожу покалывает. Я всматриваюсь в него и ошеломленно прикрываю рот ладонью. Я знаю, где видела его.

— Вы… — запинаюсь я. — Вы принц.

Неудивительно, что его лицо кажется мне знакомым. Я видела множество детских портретов принца-первенца Кенетры. Тогда еще он был коронованным принцем, нашим будущим королем. Говорили, он чуть не умер от кровавой лихорадки, но выжил. Меченым. Неподходящим наследником трона. Это было последнее, что мы слышали о нем. После смерти его отца-короля, старшая сестра Энцо лишила его короны и изгнала из дворца, запретив когда-либо появляться рядом с королевской семьей. Королем стал ее муж, могущественный герцог.

Я опускаю взгляд и склоняю голову.

— Ваше королевское высочество, — говорю я.

Энцо отвечает едва заметным кивком.

— Теперь ты знаешь реальную причину, по которой король с королевой выступают против мальфетто.